В детской психиатрии к настоящему времени выделены два основных направления исследований: «Нарушения поведения», «Задержки психического развития». Поскольку при раннем детском аутизме (РДА) формируются личностные аномалии, сочетающиеся с расстройствами поведения и повреждением умственного развития, проблема аутизма в детстве сохраняет свою значимость и может быть отнесена к кругу выше перечисленных приоритетных программ.
Клиническая, патологическая единица РДА признается специалистами большинства стран. Несмотря на это во взглядах на генез и прогноз РДА нет устоявшихся мнений. Подходы к определению РДА претерпевают изменения, практически, на протяжении всех 50 лет, прошедших со времени его описания Kanner L. в 1943 году.
По данным психиатров Германии, США, Японии частота встречаемости РДА исчисляется от 4 до 1 б на 10000 детского населения. Соотношение мальчиков и девочек 4-5: 1. У детей с РДА коэффициент интеллигентности более чем в двух третях случаев ниже 70.
В ННИ клинической психиатрии НЦПЗ РАМП, на баз с стационара, амбулатории и дневного полустационара нами проводились изучения клиники РДА, отрабатывались наиболее адекватные методы восстановительной терапии, научно обосновывались организационные формы помощи этим контингента больных. За последние три года (1990-1992) в дневном стационаре получили помощь ISO больных с РДА, п амбулаторном отделении - 1650 больных с РДА разного генеза, в возрасте 3-10 лет. 3-10 лет. Данные этого исследования анализируются в приведенной работе.
Понимание современных подходов к определению РДА вряд ли возможно без краткого экскурса в историю вопроса об аутизме в детстве. Можно назвать 4 основных этапа в становлении этой проблемы. Первый, донозологический период конца 19 - начала 20 веков характеризуется отдельными упоминаниями о детях со стремлением к уходам и одиночеству. Второй, так называемый доканнеровский период, приходящийся на 20 - 40 годы нашего столетия, отличает постановка вопросов о возможности выявления у детей шизоидии (Сухарева Г.Е., 1927, Симеон Т.П., 1929 и др.), а также о сущности «пустого» аутизма по Lulz J. (1937). Третий, каннеровский период (43 - 70 гг.) ознаменован выходом в свет кардинальных работ по аутизму, как самого L.Kanner (1943), так и Н. Asperger (1944), а позднее и бесконечного множества других специалистов. В своей первой работе L.Kanner охарактеризовал РДА, как особое состояние, с нарушениями общения, речи, моторики, которое он отнес к состояниям так называемого «шизофренического» спектра.
В последующие годы РДА рассматривался как конституциональное особое состояние B.Rimland (1964), Башина В.М. (1974); как аутистическое, постприступное, посте приступа шизофрении, Вроно М.Ш., Башина В.М., (1975), и др. Такие клиницисты, как Arn van Krevelen, 1952, Мнухин С.С. с соавторами, 1967 (Читать >>>) и мн. др., выдвинули концепцию органического происхождения РДА, согласно которой имело место частичное или полное фенокопирование синдрома РДА. Наконец, ряд исследователей отстаивали полиэтиологичность РДА, связывая его происхождение с органическими, реактивными причинами, последствиями нарушения симбиоза между матерью и ребенком, - нарушениями адаптационных механизмов у незрелой личности (Mahler М., 1952; Nissen G., 1971; Rutter M., 1982 и мн. др). В эти же годы были выявлены аутистические симптомы в клинике больных фенилпировиноградной олигофрении, при X-ломкой хромосоме, синдроме Ретта и др. Наконец, четвертый: послеканнеровский период (80 - 90 годы) характеризуется отходом от позиций самого L.Kanner во взглядах на РДА. РДА стал рассматриваться как неспецифический синдром разного происхождения.
В России первое описание органического аутизма было представлено в 1967 С.С.Мнухиным с соавторами (Читать >>>); описание РДА типа Каннера в 1970, 1974 Г.Н.Пивоваровой и В.М.Башиной, Каганом В.Е. и 1982; РДА в круге постприступной шизофрении в 1975 году М.Ш.Вроно, В.М.Башиной и другими.
На основании изучения характера преморбида у 272 больных ранней детской шизофренией и начальных этапов личностного развития (28 челочек) детей с РДА, нами была установлена личностная патология стигматизированного (шизотипического), искаженного (шизоидного), задержанного и типа раннего детского аутизма Каннера-типов. Впервые удалось показать, что наиважнейшей особенностью РДА Каннера являлся особый асинхронный тип задержки развития. Признаки асинхронин развития проявлялись в нарушении иерархии психического, речевого, моторного, эмоционального созревания, нарушении физиологического феномена вытеснения примитивных функций сложными, как это характерно для нормального развития детей, т.е. в синдроме «переслаивания» примитивных функций сложными (Башина В.М., 1979, 1974, 1989).
К тому же, именно эта работа помогла выявить континуум патологии личностного развития - от конституциональных шизотипических, шизоидных, к промежуточным - типа синдрома РДА Каннера, и от последних к постприступным (процессуальным шизофреническим) типам личностного поражения. Выявилась вариантность аутистических синдромов от легких до тяжелых, синдром Каннеровского РДА сближался с РДА процессуального шизофренического происхождения. В установленном феномене асинхронии развития, свойственном РДА Каннера, выступило главное отличи с его от всех других видов нарушенного развития с симптомами аутизма иного происхождения, что важно для диагностики и прогноза РДА, разного происхождения, разного патогенеза.
Таким образом, к настоящему времени сложилось представление о двух типах аутизма: классическом аутизме Каннера и варианте аутизма, в который входят аутистические состояния разного генеза. Для того чтобы соотнести разные концептуальные подходы в определении аутизма представим ряд последних классификаций РДА. Принятая у нас классификация РДА (НЦПЗ РАМН, 1987 г.):
КЛАССИФИКАЦИЯ РДА (РАМН, 1987 г.)
1.РАЗНОВИДНОСТИ РДА:
1.1. синдром раннего инфантильного аутизма Каннера / классический вариант (РДА);
1.2. аутистическая психопатия Аспергера;
1.3. эндогенный, постприступный (вследствие приступов шизофрении аутизм);
1.4. резидуально-органический вариант аутизма;
1.5. аутизм при хромосомных аберрациях;
1.6. аутизм при синдроме Ретта;
1.7. аутизм неясного генеза.
2. ЭТИОЛОГИЯ РДА:
2.1. эндогенно-наследственная (конституциональная, процессуальная), шизоидная, шизофреническая;
2.2. экзогенно-органическая;
2.3. в связи с хромосомным аберрациями;
2.4. психогенная;
2.5. неясная.
3. ПАТОГЕНЕЗ РДА:
3.1. наследственно-конституциональный дизонтогенез;
3.2. наследственно-процессуальный дизонтогенез;
3.3. приобретенный-постнатальный дизонтогенез.
Основное ядро аутизма по нашим данным представлено состояниями шизофренического спектра, что составляет около 79%.
Как видим, в классификации, представленной нами, рассмотрены все виды раннего детского аутизма - конституционального, процессуального и органического, в связи с хромосомными аберрациями, психогениями и неуточненного генеза.
КЛАССИФИКАЦИЯ АУТИЗМА (Франция, 1987)
1. РАЗНОВИДНОСТИ РДА
1.1 Ранний инфантильный аутизм типа Каннера;
1.2. другие типы инфантильного аутизма.
2.1 Психоз ранний дефицитарный;
2.2. Психозы шизофренического типа, возникающие в детстве;
2.3. Дисгармоничные психотики.
Во французской классификации очень четко выделен РДА Каннера и другие типы аутизма, без соответствующего их разграничения по этиологии, в группу аутизма состояния связанные с психозом не относятся. Похожая классификация принята у нас п МКБ-9 (1980 г.)
МЕЖДУНАРОДНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ БОЛЕЗНЕЙ 9 ПЕРЕСМОТРА (1980 г., Россия, принятая в Российской Федерации до настоящего времени)
1. РАЗНОВИДНОСТИ РДА:
1.1. Детский аутизм типа Каннера
2. РАЗНОВИДНОСТИ ПСИХОЗОВ У ДЕТЕЙ
2.1. Неуточненные психозы;
2.2. Шизофрения, детский тип;
2.3. Детский психоз без других указаний;
2.4. Шизофреноподобный психоз.
ДСМ-III-R (американская классификация болезней, 1987 г.)
1. РАЗНОВИДНОСТИ РДА: «первазивные расстройства развития». Ось II.
1.1. Аутистические расстройства;
1.2. Первазивные расстройства развития без дополнительных определений.
РДА в этом варианте систематики выносится из рубрики «психозов» относится к патологии развития и сближается с УМО (умственной отсталостью).
IСD-10 (ВОЗ, 1991). ПЕРВАЗИВНЫЕ РАССТРОЙСТВА РАЗВИТИЯ
1. ТИПИЧНЫЙ АУТИЗМ
1.1. аутистические расстройства;
1.2. инфантильный аутизм;
1.3. Инфантильный психоз;
1.4. синдром аутизма Каннера.
2. АТИПИЧНЫЙ АУТИЗМ
2.1. атипичные детские психозы;
2.2. УМО с аутистическими чертами.
3. СИНДРОМ РЕТТА
Касаясь международной классификации болезней, следует особо подчеркнуть, что к «первазивным расстройствам» отнесены теперь как состояния с нарушениями развития и аутизмом, так психозы раннего возраста. Все они подразделены на типичные, т.е. возникающие до 3 лет и атипичные, т.е. после 3 лет. Хотя эта классификация еще не адаптирована в отечественной психиатрии, следует знать, что аутистические расстройства представлены в ней многообразнее и как синдром Каннера, и как другие варианты аутизма, отдельно охарактеризован синдром Ретта.
Патогенетические механизмы раннего детского аутизма остаются недостаточно ясными, сохраняются предположения о поломке биологических механизмов аффективности, - о первичной слабости инстинктов, - об информационной блокаде, связанной с расстройством восприятия, - о недоразвитии внутренней речи, - о центральном нарушении слуховых впечатлении, которое ведет к блокаде потребности в контактах, - о нарушении активирующих влияний ретикулярной формации, и многие другие (28 и др.).
Клиническая картина аутистического синдрома у детей с РДА определяется проявлениями отрешенности, с неспособностью к формированию общения, неспособностью к осознаванию посторонних персон и неодушевленных предметов /явлениями протодиакризиса/, отсутствием подражания, реакций на комфорт и дискомфорт, монотонно-однообразным характером поведения, с «симптомами тождества». Для них характерно господство влечений, противоположные желания, аффекты, представления, в поведении отсутствует единство и внутренняя логика.
У них ослаблена эмоциональная реакция на близких, вплоть до полного внешнего реагирования, так называемая «аффективная блокада»; недостаточна реакция на зрительные и слуховые раздражители, что придает таким детям сходство со слепыми и глухими.
Во внешнем облике, при обычной миловидности, обращает на себя внимание взгляд, обращенный и пустоту, во внутрь себя, взгляд мимо, взгляд, с преобладанием зрительного восприятия на периферии поля зрения. Моторика угловатая, движения неритмичные, «закостенелые», или неточные с тенденциями моторных стереотипии в пальцах, кистях рук, ходьба на цыпочках, однообразный бег, прыжки с опорой не на всю ступню. Речь, обычно, не направлена к собеседнику, в периоде речи отсутствует экспрессия, жестикуляция, мелодика речи нарушена. Голос то тихий, то громкий. Произношение звуков самое разнос - от правильного до неправильного. Наблюдаются отклонения тональности, скорости, ритма, нет интонационного переноса, постоянны эхолалии, бессвязность, неспособность к диалогу. Длительно сохраняется тенденция к манерному словотворчеству. Экспрессивная речь разлипается с отставанием. В речи часты фразы-штампы, мутизм. Фраза обычно краткая: ассоциации разрыхлены, имеет место смещение мыслей, исчезновение из фраз личных глагольных и местоименных форм, фраза обычно краткая с нарушениями грамматического и синтаксического строя речи. Речь может быть правильной и косноязычной, лепетной.
Абстрактные формы познания сочетаются с протопагическими. У многих детей отмечаются нарушения инстинктивной жизни, инверсия цикла сна, перверзность аппетита, изменчивость мышечного тонуса до гипотонии или гипертонии.
После полутора - двух лет становится отчетливым нарушение последовательности вытеснения примитивных функций, сложными в пределах всех сфер деятельности, в этом выступает диссоциация развития личности.
Выраженность аутизма неодинакова, что несомненно зависит от генетической предрасположенности и внешних факторов. Дизонтогенетические проявления в круге аутистического синдрома достигают своей наибольшей выраженности к 3 - 5 годам жизни ребенка. В дальнейшем этот тип расстройств у одних детей становится почти идентичным расстройствам описываемым как становление аутистической шизоидной психопатии типа Аспергера. Близкого же к ним порядка личностные расстройства аутистического типа могут иметь место и у детей с проявлениями аутизма в сочетании с негрубыми резидуальными состояниями вследствие минимальной мозговой дисфункции или более явных органических резидуальных поражениях головного мозга. Тогда как при отчетливо выраженном РДА типа Каннера, при РДА, формирующемся в постприступном периоде рано начавшейся шизофрении, и, в особенности, в связи с Х-ломкой хромосомой, синдромом Ретта наблюдается становление псевдоолигофренического дефекта, хотя и опять-таки в разной степени выраженности. Отсутствие лечения и коррекционно-педагогических форм реабилитации несомненно оказывает отрицательный эффект. Последние данные о терапии лиц с РДА, сочетанных с резидуальной неврологической патологией, также свидетельствуют о возможности положительного эффекта в плане некоторой нивелировки психической патологии (лечение проводилось по методу Осипенко Т.Н. — Скворцова И.А.). Эти факты нуждаются еще в накоплении.
Проблема реабилитации в общей проблеме раннего детского аутизма, остается краеугольной. Учитывая, что при отсутствии лечебно-коррекцнонной работы более чем в 70% случаев РДА наблюдается глубокая инвалидность это положение не требует особых доказательств. Этот факт становится еще более убедительным, если сказать, что нуждаемость в больничной помощи детей аутистов сокращается с 34 - 76% до 8% при правильной организации реабилитации (данные Национального общества содействия детям-аутистам США за 1982 г.).
У нас в стране до настоящего времени для детей-аутистов ведущими остаются лечебные виды помощи в системе больниц (в системе здравоохранения). Опираясь на собственный многолетний опыт работы с детьми-аутистами на базе 6 ДПБ, Клиники НИИ клинической психиатрии и амбулатории, а также дневного стационара для детей-аутистов, позволю утверждать, что для целей абилитации детей с РДА необходимы нестандартные учреждения, в которых бы можно было сочетать лечебную, педагогическую, логопедическую и другую коррекционную помощь. Реабилитационные подходы прежде всего базируются на том, что в клинике РДА основное место принадлежит аутистическим нарушениям поведения, речи, моторики, задержкам психического развития. Отмеченный круг расстройств способствует вторичному углублению психического недоразвития.
Коррекционная работа должна проводиться комплексно, группой специалистов различного профиля, включая детских психиатров, невропатологов, логопедов, психологов, педагогов-воспитателей, сестер-воспитательниц, музыкального работника (эвритмиста).
1. Лечебная помощь строится на базе индивидуальной клинической верификации состояния ребенка и представлена разными лечебными профилями: психофармакотерапией, психотерапией (индивидуальной и семейной физиотерапией, массажем и другими се видами. Фармакотерапия направлена на купирование психопатологических проявлении болезни, вегето-сосудистой и всгето-висцеральной дистонии, на активизацию ребенка, на ослабление психического напряжения. Медикаментозное лечение должно соотноситься с высокой чувствительностью маленьких аутистов к нейролептикам, транквилизаторам, и необходимостью пребывания ребенка в условиях дома, в пути, с неустойчивой его активностью.
2. Коррекционная работа должна осуществляться поэтапно, исходя из степени выраженности аутистического дизонтогенеза ребенка с РДА. Использовались адаптированные для работы с аутистами обычные программы по обучению и организации игр для обычных и специализированных детских яслей и садов. Используются два режима: щадящий и активирующий. Адаптация ребенка к условиям дневного стационара базируется на использовании простейших - тактильных, пантомимических, моторных форм контактов, протопатических форм деятельности в условиях свободного выбора и полевого поведения. Оценка состояния рсбенка-аутиста, уровня его развития, запаса знаний, поведенческих навыков проводится комплексно всеми специалистами и служит основой разработки индивидуального плана коррекционных мероприятий. Направленная деятельность ребенка РДА планируется с учетом диссоциации психического развития. Используется индивидуальная, а позднее групповая игротерапия.
На первых этапах отрабатывается важнейшая реакция оживления и слежения, формируется зрительно-моторный комплекс. В последующем, в процессе манипуляций с предметами развивают тактильное, зрительно-тактильное, кинестетическое, мышечное восприятие. Вырабатываются связи между определенными частями тела и их словесными обозначениями, видами движений, а также их словесными определениями. У ребенка формируется представление о собственном теле, его частях, членах, сторонах. Затем проводится работа по воспитанию навыков самообслуживания, участия в направленной деятельности.
У большинства детей на начальном этапе работы запас знаний, характер игровой деятельности отставали на 2-3 возрастных порядка. У них преобладала манипулятивная игра, отсутствовало партнерство, не было соотнесения игры с истинным назначением игрушек, не возникало ориентировочной реакции на новые игрушки, лиц, участвующих в игре.
На следующем этапе задача усложнялась переходом от манипулятивной игры к сюжетной. Наиважнейшей стороной работы остается побуждение к деятельности, многократное повторение игр, формирование игровых штампов, с постоянным использованием зрительно-моторного кo^lп.^cкca, лишь постепенно вводя от более простых более сложные формы игр и самой моторной деятельности, а также конкретно, последовательно, многократно излагать порядок всех игровых действий. Словесные комментарии необходимо давать в краткой форме.
Собственно педагогические программы были направлены на обучение детей понятиям числа, счету, определению временных категорий, углублению ориентировки в форме предметов, в пространстве. Аутисты с трудом переходили от одного вида движений к другому, не подражали, не воспроизводили последовательной цепи действий, в особенности моторных, сочетанных с речевыми ответами. Им трудно воспроизведение недавно усвоенных знаний, в особенности знаний из долговременной памяти по требованию. У них обнаруживалось декодирование слов. Этап от этапа решается задача усложнения деятельности увеличивается предлагаемый объем навыков и знаний. Наконец, следует обратить внимание на тот факт, что любые задания должны предлагаться в наглядной форме, объяснения должны быть простыми, повторяющимися по несколько раз, с одной и той же последовательностью, одними и теми же выражениями. Речевые задания должны предъявляться голосом разной громкости, с обращением внимания на тональность. Только после усвоения одних и тех же программ, предлагаемых разными специалистами, примитивная, однообразная деятельность ребенка начинает разнообразиться, и становится направленной. Именно тогда дети переходят от пассивного к осознанному овладению режимных моментов, навыков. В процессе целостного воспитания у аутистов формируется осознание «Я» способность к отграничению себя от других лиц, преодолевается явление протодиакризиса.
И на последующих этапах работы, по-прежнему решается задача усложнения деятельности, с постепенным переходом от индивидуальных к направленным групповым занятиям, еще позднее к сложным играм, упражнениям в группах по 3-5 и более детей.
2.3. Логопедическая работа начиналась с определения речевой патологии, свойственной детям аутистам. Соответствующая коррекция направлена на развитие слухового внимания, фонематического, речевого слуха. Осуществлялась постановка звуков, их автоматизация, вводились дыхательные, голосовые упражнения. Важной оставалась задача расширения словарного запаса, развитие способности к составлению предложений по картинкам, их сериям, как и работа над связным текстом, состоящим из бесед, пересказа, «проигрывания», драматизации разных тем, воспроизведение стихотворной речи и ряд других задач.
Речь, как наиболее молодая функция центральной нервной системы, страдает в болезни в первую очередь и восстанавливается постепенно, поэтапно, в обратном порядке.
2.4. Психологическая коррекция также начиналась с диагностики проявлений психического дизонтогенеза ребенка в условиях его общей и игровой деятельности. Основной задачей являлось вовлечение аутистов в разные виды индивидуальной и совместной деятельности, формирование произвольной, волевой регуляции поведения. Адекватными оказались игры с жесткой последовательностью событий и действий, их многократное проигрывание. Освоение системы игровых штампов аутистами, способствует формированию у них памяти, внимания, восприятия. В процессе занятий создается в последующем у аутистов возможность переноса усвоенного, т.е. творческая регуляция поведения и повышение предметно-практической ориентировки в окружающем.
IV. Психотерапевтическая работа с самим аутистом и семьей направлена на коррекцию поведения ребенка, нивелировку тревожности, страха, а также на коррекцию и укрепление семьи, привлечение родителей к воспитательной работе с ребенком, обучение приемам работы с ним.
За неимением места мы не можем подробнее, как того требует задача психотерапевтической помощи семье ребенка-аутиста, останавливаться на широких аспектах этого вида работы.
Итак, ко времени обобщения результатов лечебной и коррекционно-педагогической, логопедической, психологической работы из 180 аутистов 108 были адаптированы и переведены в сады и школы общего и специализированного, логопедического типа. Остальные 72 ребенка, аутизм у которых был связан со злокачественной шизофренией и с синдромом Ретта, смогли лишь частично освоить некоторые навыки по самообслуживанию, приспособиться к выполнению многих режимных моментов дневного стационара и находиться среди детей с более высокой социализацией. У некоторых из них даже началось формирование речи. Однако ряд детей нуждались в переводе на больничное лечение или домашнее содержание в связи с прогрессированием болезни. Особенно это касалось детей с синдромом Ретта.
Как видим, подход к оценке структуры психического дефекта у аутистов, прежде всего как к асинхронному развитию всех сфер деятельности ребенка, позволил вскрыть значимость в становлении его не только эндогенных, но и экзогенных факторов, на основании чего стало возможным обосновать необходимость проведения реабилитации. Реабилитация должна охватывать физиологически благоприятные для развития ребенка сроки: в возрасте 2-3 - 7 лет, несмотря на то, что коррекционные мероприятия естественно необходимы и в последующие годы:
8-18 лет. Сроки реабилитации рассчитываются индивидуально.
Исходя из нашего опыта, дневные стационары могут быть и смешанными, но с обязательным знанием работы по реабилитации с аутистами. Они могут формироваться как на базе больницы, так и амбулатории, а также в группах яслей, садов и школ. Такое их расположение только приблизит помощь ребенку-аутисту, облегчит его доставке.
Наконец, возможно открытие дневных стационаров и групп смешанного типа, с частичным введением в них детей с задержанным речевым и психическим развитием органического генеза. Такой подход решает проблему организации системы реабилитации для детей аутистов и в поселках с небольшой численностью населения. Важнейшей задачей для развития реабилитационных структур является обучение персонала подходам в коррекционной работе к детям с РДА, как и создание специальных воспитательских, дефектологических, логопедических программ для работы с ними. Программ официально признанных органами Здравоохранения, Просвещения и Социальной помощи для детей-аутистов у нас пока нет. Методические рекомендации, предложенные нами Минздраву СССР, так оказались и не реализованными на местах, несмотря на благоприятные результаты нашей работы. В последнее время стали появляться многочисленные работы из других стран, которые подтверждают высокую результативность в плане психической коррекции детей-аутистов при воздействии многопрофильными формами коррекции.
По настоящее время, помощь больным с РДА осуществляется преимущественно в больницах, пребывание в которых длительные сроки ведет к социальной депривации, явлениям госпитализма. Тогда как организация специализированной лечебно-коррекционной реабилитации ведет к социальному приспособлению более трети детей с РДА. Эти виды помощи создают условия и для возможности принимать участие в общественно полезном труде и родителям детей аутистов. Предлагаемые формы помощи являются и более экономичными, гуманными и лежат в основе профилактики (вторичного характера) форм психического недоразвития у детей аутистов.
О НАШЕМ ЦЕНТРЕ
Доброго времени суток! Мы рады приветствовать Вас на официальном сайте Психологического центра “Земля-Воздух”, который был создан для жителей Москвы и Юго-Восточного Подмосковья .
Мы – это группа профессиональных психологов, имеющих большой практический опыт в деле оказания психологической помощи и поддержки всем, кто в ней нуждается: взрослым, детям и подросткам, семьям, людям, находящимся в кризисе, страдающим психическим заболеванием, перенесшим психологическую травму.
Основные кабинеты психологов располагается в центре Москвы , но мы один-два раза в неделю также выезжаем в филиалы, которые есть в г. Люберцы, в г. Раменское и г. Жуковский.
У нас в команде только опытные профессионалы с высшим профильным образованием:
1) клинический психолог в Москве
2) семейный психолог в Москве
3) детский психолог в Москве
4) клинический психолог в Люберцах
5) психолог для всей семьи в Люберцах
6) детский психолог в Люберцах
7) клинический психолог в Раменском
8) семейный психолог в Раменском
9) детский психолог в Раменском
10) логопед в Раменском
11) дефектолог в Раменском
12) клинический психолог в Жуковском
13) психолог для всей семьи в Жуковском
14) детский психолог в Жуковском
15) логопед в Жуковском
Если не сможет принять лично Алексей Александрович, то он Вас направит к своему не менее профессиональному коллеге.
— обрести согласие с супругом/супругой (семейное консультирование);
— получить поддержку, если у вас трудный ребёнок или подросток (детские коррекционно-развивающие занятия при ЗПР, ДЦП, ММД, РДА, гиперактивности и др. заболеваниях);
— решить сексуальные проблемы (сексология);
— развить определённые навыки (тренинги);
— освободиться от страхов, депрессии, агрессии, неврозов, зависимости, ПТСР и других расстройств (психотерапия);
— разрешить споры с людьми (конфликтология);
— узнать, как осуществить мечты (коучинг);
— изучить характер, личностные черты, уровень развития навыков у своего ребёнка и себя (психодиагностика);
— отпустить негативное прошлое и начать чувствовать настоящий момент (классический психоанализ);
— научиться получать от жизни удовольствие и результат.
Семь самых популярных вопросов, которые нам задают
1) Как проходит индивидуальная консультация и сколько она стоит?
Психолог в Москве , психолог в Люберцах , психолог в Раменском и психолог в Жуковском принимают в отдельных кабинетах по предварительной записи.
2) Сколько нужно посещений, чтобы решить свой вопрос?
Специалист никогда не возьмется точно назвать, сколько бесед Вам необходимо. Человек может найти ответы на свои вопросы после одной встречи, а может консультироваться до 3-х лет. Как правило, после первой по большому счёту диагностической консультации сами клиенты начинают понимать нужно ли им продолжать посещения. Иногда клиенты решают посещать сессии 1-2 раза в неделю, а иногда приходят на беседы в профилактических целях раз в месяц или даже раз в полгода. Всё индивидуально.
3) Кто такой клинический психолог и чем он отличается от психиатра?
Клинический психолог – это специалист с высшим психологическим образованием, который работает как со здоровыми людьми: детьми, взрослыми, семьями, так и с теми, у кого есть то или иное психическое или неврологическое заболевание. Клинический психолог – это не врач. Психиатр и невролог ставят диагнозы, прописывают таблетки. Клинический психолог этого не делает. Однако он также как психиатр хорошо разбирается в психиатрии, клинической и специальной психологии.
Наш клинический психолог в Люберцах , равно как и клинический психолог в Раменском – это специалист из Москвы , который выезжает на приём в филиалы 1-2 раза в неделю. Клинический психолог в Жуковском пока принимает в кабинете г. Раменское .
4) Как и чем может помочь семейный психолог моей семье?
Один из самых частых запросов – нормализация взаимоотношений между близкими людьми. Сегодня психология накопила громадный опыт в решении этой задачи. Можно с уверенностью говорить, что наш специалист способен оказать помощь, но, в конечном счете, всё зависит от тех, кто обратился к нему. Если люди действительно готовы бороться за любовь, они обязательно вернут согласие и гармонию в свой дом. Профессионал может помочь быстрее пройти кризисный этап, выстраивая честный диалог между партнёрами, при этом специалист следит за тем, чтобы при разговоре клиенты не переходили на оскорбления другого человека, а лишь говорили о своих переживаниях и предлагали варианты решения той или иной задачи, вскрывая глубинные причины её возникновения. Фактически, на сеансах семейной психотерапии партнёры учатся доверию и корректному диалогу, хотя сначала им хочется использовать профессионала в качестве третейского судьи, человека, который решит кто из партнёров прав, а кто виноват. Хороший специалист будет стараться уйти от выполнения судейских функций и обращать внимание на то, что основные сложности находятся в именно сфере коммуникации двух, трёх ранее близких людей.
5) С какими проблемами работают детские психологи центра?
Работа с маленькими клиентами – наиболее сложная и важная. Мы предоставляем помощь в выявлении и коррекции проблем связанных с психологическим состоянием детей и подростков, их развития и воспитания.
Занятия с детским психологом помогают снизить тревожность, улучшить психоэмоциональное состояние, сон, избавиться от проблем с нарушением питания и стула. Мы способны помочь дошкольникам и младшим школьникам быстрее, качественнее и комфортнее овладеть необходимыми учебными навыками, сформировать мотивацию к дальнейшему обучению.
У нас могут найти помощь и поддержку и те родители, чьи дети страдают такими заболеваниями как ЗПР, ДЦП, ММД, гиперактивность, РДА, эпилепсия, умственная отсталость.
Особую важность имеет работа с подростками. Наши рекомендации помогают подростку повысить самооценку, справиться с колебаниями настроения, с конфликтами дома, в школе, в компании. Подростковый возраст, как переходный этап от детства к взрослой жизни важен ещё и тем, что именно тут часто манифестируют многие психические заболевания. И иногда за простой акцентуацией характера может прятаться гораздо более сложная проблема. Вот почему так важно взаимодействовать именно с клиническим психологом, в задачи которого входит и оценка психиатрического статуса ребёнка.
6) Можно ли заказать вызов специалиста на дом и получить письменное заключение?
Можно. Цена данных услуг зависит от нескольких факторов, главным из которых является причина необходимости выезда специалиста и цель, с которой планируется использовать письменное заключение. Условия предоставления данных услуг обсуждается индивидуально по телефону.
7) Есть ли возможность получить консультацию по Skype и сколько она стоит?
Да, у нас можно заказать консультации по Skype и цена, как правило, на эту услугу самая выгодная. Однако имеется ряд ограничений и условий. Обращаем Ваше внимание, что при очном общении консультаций специалист может получить гораздо больше данных о Вас и Вашей ситуации. Это достигается за счёт сбора так называемой невербальной информации. Наличие контакта “глаза в глаза” гораздо информативнее и для клиента с точки зрения простого логического речевого обсуждения ситуации. Многократно проверено, наличие видеокамеры помогает, но не делает Skype-консультацию равноценной классической встрече в кабинете. Кроме того не редки банальные проблемы с техникой, качеством и скоростью Интернета. Заказывая консультирование по Skype, будьте готовы к подобным сложностям. Вместе с тем, данный вид консультаций иногда представляется единственно возможным, особенно для жителей дальних регионов России и Мира.
Пожалуйста, заранее проверьте технику и наличие подключения к сети. Подготовьте тихое, изолированное помещение, удобное кресло или, лучше диван. При возникновении проблем со связью наш специалист сам будет Вам перезванивать. Оплата услуг осуществляется путём перевода денежных средств на банковскую карту психолога. Обычно Skype-консультации проводятся в самое позднее время после основного приёма.
Если Вам нужна консультация психолога в Раменском , консультация семейного психолога в Жуковском , консультация детского психолога в Люберцах , нужен психолог в Москве — позвоните нам!
Новая информация
С 01 июня 2018 г. открыта запись (индивидуальные и семейные психологические консультации) на июнь 2018.
Если Вы стремитесь к самопознанию, осознанности, гармонизации отношений, лучшему пониманию мужчин, с которыми контактируете ежедневно, то эта встреча для Вас!
Для всех желающих мы проводим 2-часовой тренинг, где Вы поставите цели и разработаете поэтапный план их достижения. Ведущий: психолог и наш друг Алексей Александрович Кравченко!
Теперь Ваш ребёнок может пройти комплексную нейропсихологическую диагностику познавательного и интеллектуального развития.
Подписывайся!
Видео-канал о развитии и психологии личности, открывает доклад клинического психолога Алексея Александровича Кравченко о влиянии детства и людей из прошлого на вашу текущую жизнь и психическое здоровье.
- Аутизм центр санкт-петербург Шигашов Д.Ю., Фесенко Ю.А., Краснов Б.Ю. СПб ГКУЗ «Центр восстановительного лечения «Детская психиатрия» имени С.С. Мнухина» Аутизм: проблемы сегодняшнего дня и перспективы В соответствии с Международной классификацией болезней 10-го пересмотра диагноз аутизм входит в состав достаточно […]
- Ранній дитячий аутизм. Розлади активності, уваги, поведінки, емоцій у дітей Синдром раннього дитячого аутизму найчастіше проявляється у віці від 2-х до 4-х років, хоча окремі його ознаки спостерігаються і в більш ранньому віці. Синдром Каннера зустрічається нечасто, приблизно 2 випадки на 10000 дітей шкільного віку. […]
- Головные боли напряжения Опубликовано в журнале: Медицина для всех № 4, 1998 - »» Головная боль. Как защититься от ее многообразных форм и проявлений. Т.Г. ВОЗНЕСЕНСКАЯ, доктор медицинских наук, профессор, кафедра нервных болезней ФППО Московская медицинская Академия им. И.М. Сеченова ПОСЛЕДСТВИЯ СТРЕССА И ДЕПРЕССИЙ […]
- Нарушения памяти Ритм жизни мегаполиса, не оставляющий нашей нервной системе шансов на спокойное существование, связан с еще одной серьезной проблемой современного общества - нарушением памяти в молодом и зрелом возрасте. Согласно данным статистики, это нарушение лишь в небольшом проценте случаев связано с первичным […]Синдром рда ранний детский аутизм Синдром рда ранний детский аутизм Синдромы раннего детского аутизма Синдром раннего детского аутизма был описан американским детским психиатром L. Kanner в 1943 г. Независимо от него близкий вариант синдрома описан в 1944 г. австрийским исследователем Н. Asperger под названием "аутистическая психопатия". Ранний […]
- Пищевые добавки и заикание Описание: Общие вопросы по тематике сайта. Модераторы: Inkognito, Skif Ребята, наткнулся на статью одного заикающегося, который победил своё заикание принимая пищевые добавки. То есть, не психологически, а физиологически решил проблему. Вот ссылка: […]
- Предисловие
- Введение
- Аутизм в детстве: определение, историческая справка
- Распространенность
- Систематика аутизма в детстве
- Виды аутизма в детстве. Детский аутизм эндогенного генеза. Синдром Каннера (эволютивно-процессуальный)
- Инфантильный аутизм (конституционально-процессуальный)
- Детский аутизм (процессуальный)
- Начало процесса от 0 до 3 лет
- Начало процесса от 3 до 6 лет
- Клинические особенности детского аутизма процессуального генеза (с началом в 3-6 лет) с регрессивными проявлениями.
- Детский аутизм процессуальный с кататоническими и кататоно-регрессивными расстройствами.
- Детский аутизм процессуальный с полиморфными расстройствами.
- Детский аутизм процессуальный с аффективно-галлюцинаторными расстройствами.
- Приступы, характеризующиеся неврозоподобными расстройствами.
- Синдром Аспергера
- Аутистическиподобные синдромы при расстройствах хромосомного, обменного и неясного генеза.
- Синдром ломкой Х-хромосомы (Х-ФРА) с аутистическиподобным синдромом
- Фенилкетонурия с аутистическиподобным синдромом
- Туберозный склероз с аутистическиподобным синдромом
- Синдром Дауна с аутистическиподобным синдромом.
- Синдром Ретта.
- Аутистическиподобные синдромы экзогенного генеза. Психогенный парааутизм
- Дифференциация разных форм аутизма в детстве
- Этиология и патогенез аутизма в детстве
- Особенности картины ЭЭГ у детей с разными типами аутистических расстройств.
- ЭЭГ детей с аутизмом процессуального генеза с началом от 0 до 3 лет (тяжелое течение).
- ЭЭГ детей с аутизмом процессуального генеза с началом от 0 до 3 лет (среднепрогредиентное течение).
- Особенности ЭЭГ у детей с аутизмом процессуального генеза с началом от 3 до 6 лет.
- ЭЭГ у детей с синдромом Ретта.
- Исследования ЭЭГ у детей с синдромом ломкой Х-хромосомы.
- Особенности ЭЭГ у детей с синдромом Каннера.
- Особенности ЭЭГ у детей с синдромом Аспергера.
- Сравнение ЭЭГ-данных у разных групп детей с аутистическими расстройствами.
- Лечение и реабилитация.
- Обсуждение.
- Список основной литературы.
В книге обобщены результаты более чем 30-летнего изучения аутизма в детстве. В работе освещены новые современные подходы к определению типологии аутизма, обсуждаются его многофакторность, течение, прогноз, терапия и реабилитация. Впервые представлены результаты нейрофизиологического обследования детей с разными формами аутизма. Отечественная систематика аутизма в детстве сопоставлена с его систематикой в МКБ-10 (1994, 1995) в связи с введением последней в практику отечественного здравоохранения.
Для детских психиатров, педиатров и специалистов смежных специальностей
Введение
Проблема аутизма в детстве по-прежнему привлекает к себе внимание. Проводятся мультидисциплинарные исследования детского аутизма, высказана концепция его многофакторности, выявлен ряд новых типов аутизма при разных заболеваниях обменного, хромосомного и органического генеза. Частота встречаемости детского аутизма составляет 26 случаев на 10 000 детского населения.
Вместе с тем в отечественной детской психиатрии специального клинического руководства по разным видам аутизма и аутистическиподобным расстройствам у детей до сих пор нет. Не налажена специализированная помощь этим детским контингентам, кроме дорогостоящей госпитальной. Недостаточное знание этой проблемы ведет к запоздалой диагностике, неточным реабилитационным рекомендациям и раннему формированию инвалидности при этой патологии.
В основу работы положен анализ результатов многолетнего наблюдения, обследования и лечения более 1000 больных разными формами детского аутизма в дневном стационаре и амбулатории Научного центра психического здоровья РАМН. Предложена отечественная классификация аутизма в детстве, соотнесенная с МКБ-10 (1994), а также представлена МКБ-10 (1995). В работе должное внимание уделено ранним признакам болезни, ее течению, дефицитарным состояниям при процессуальном детском аутизме, разработаны его патогенез и дифференциально-диагностические критерии с другой патологией ЦНС. Обсуждается раздел по так называемым аутистическиподобным расстройствам не эндогенного генеза.
В отдельном разделе рассматриваются результаты нейрофизиологического изучения разных форм аутизма в детстве, которые могут быть использованы в качестве дополнительных маркеров к клинико-психопатологическим оценкам разных видов аутизма и в плане уточнения патогенеза аутизма.
Наконец, предложены новые подходы к терапии и реабилитации аутизма в детстве.
Группа больных с аутизмом нуждается в своевременно предоставленной социально-восстановительной реабилитации, обучении, в создании для них разных видов помощи в системах здравоохранения и социального обеспечения.
Мы надеемся, что книга будет способствовать оказанию помощи детям, больным аутизмом, созданию более благоприятных условий для их реабилитации в обществе
Определение аутизма у детей. Аутизм в детстве как отдельный признак или в целом психическое расстройство признается специалистами большинства стран. Основными определяющими его признаками являются аутистические формы контактов, расстройство речи, ее коммуникативной функции, нарушение социальной адаптации, расстройства моторики, стереотипная деятельность, нарушения развития. Во взглядах на патологическую сущность, структуру, систематику аутизма до сих пор отмечаются противоречия.
Историческая справка. Выделяют несколько этапов в развитии учения об аутизме у детей. Первые упоминания о детях со стремлением к одиночеству и уходам приходятся на конец XIX - начало XX в. (I этап).
Так называемый доканнеровский период в развитии проблемы аутизма охватывает 20-40-е годы нашего столетия, когда формировалось понятие аутизма у детей (II этап).
Термин «аутизм» введен в психиатрию E. Bleuler (1911, 1922). Автор назвал аутизмом отрыв от реальности с наличием внутренней жизни, особого мира грез и фантазий при шизофрении. Значительно позже он признавал возможность присутствия аутизма в клинической картине таких болезней, как маниакально-депрессивный психоз (МДП), а также шизоидная психопатия, при истерических и аффективных расстройствах. По мнению автора, в основе аутизма лежат аффективные комплексы, как, несомненно, и нарушения мышления.
В определении E. Bleuler аутизм как феноменологический признак представлял достаточно сложную категорию, не укладывающуюся в один симптом, а определяемую скорее констелляцией симптомов, характерных для клиники шизофрении. Понятие «аутизм» быстро вошло в практику психиатрии и стало широко использоваться применительно не только к шизофрении, но и другим патологическим состояниям.
Многие клиницисты внесли свои дополнения в понятие аутизма. E. Kretschmer (1924) отмечал взаимосвязь аутизма с шизоидней; по мнению E. Minkowski (1927), аутизм является следствием нарушения «витального» инстинкта; этот автор описал «аутистическую активность» не только «богатого», но и «бедного» аутизма; J. Glatzel (1982) проанализировал аутизм в аспекте информационного нарушения между личностью и средой. Собственную трактовку аутизма предложил H. S. Sullivan (1953), отнеся его к следствиям регресса на ранние уровни психического онтогенеза. На взаимосвязь личностной дезадаптации и аутизма обращал внимание И. Т. Викторов (1980), а на связь между нарушением сознания «Я» и аутизмом - С. Ф. Семенов (1975) и др. Многие аспекты в понимании аутизма остаются дискутабельными до сих пор.
Наибольший интерес в этом плане представляет тот факт, что такие неравнозначные понятия, как «аутизм», «аутистическое расстройство», «аутистический синдром», «аутистическое мышление», «аутистическое поведение», нередко употребляются как синонимы; это ведет к серьезным квалификационным и диагностическим трудностям [Красильников Г. Т., 1996]. Не меньшие сложности встают перед клиницистами, сталкивающимися с проблемой аутизма в детстве.
В детской психиатрии понятие аутизма как симптома или синдрома стало впервые использоваться со времени выделения ранней детской шизофрении [Сухарева Г. Е., 1926, 1937; Гуревич М. О., Озерецкий Н. И., 1930; Bender L., 1933, 1956; Lutz J., 1938] и шизоидии [Симеон Т. П., 1929; Homburger A., 1926, и др.]. Впервые Т. П. Симеон проследила за формированием шизоидной психопатии у детей 3-5 лет, подчеркнув, что им свойственны аутизм и малая привязанность к объектам реального мира. J. Lutz (1938) назвал аутизм у детей «пустым», что сближало его с так называемым бедным аутизмом, по E. Minkowski (1927). Как видим, на том этапе перед клиницистами стояла проблема доказательства возможности формирования аутизма у незрелой личности ребенка. Уход от реальности, погружение в хотя и бедный, но собственный мир, нередко ограниченный только однообразной деятельностью, послужил основанием отнести этот вид расстройств у детей к аутизму, по E. Bleuler.
Третий этап в развитии проблемы аутизма в детстве принято называть каннеровским (40-80-е годы). Этот период ознаменован выходом в свет кардинальных работ по детскому аутизму, среди них первая принадлежала L. Kanner (1943). В ней автор особые состояния у детей, начинающиеся с первых лет жизни и определяемые крайней самоизоляцией, предложил назвать «ранним детским аутизмом». Концепция раннего детского аутизма L. Kanner отличалась от блейлеровской трактовки аутизма, несмотря на то что в ее истоках лежали крупнейшие исследования аутизма при шизофрении, шизоидии, проведенные в Европе, США .
Ранний детский аутизм L. Kanner отнес к особому расстройству шизофренического спектра, подчеркнув его отличие от шизофрении и шизоидии. В клиническое описание раннего детского аутизма L. Kanner внес не только собственно симптомы аутизма, но и расстройства речи, моторики, поведения, стереотипность деятельности, интересов. Сложные и разные психопатологические симптомы в клинике детского аутизма позволили автору отнести его к обособленному расстройству, но феноменологическое определение автор сохранил за ним прежнее - аутизм. С этого периода времени нередко возникает смешение понятий детского аутизма как расстройства и аутизма как симптома, по Е. Блейлеру. Поэтому мы считаем необходимым особо подчеркнуть еще раз, что, когда речь идет о раннем детском аутизме, имеется в виду не симптом аутизма в блейлеровском понимании, который свойствен как признак разным болезням и прежде всего шизофрении, а расстройство (болезнь), называемое ранним детским аутизмом Каннера, или синдромом Каннера.
Нам хотелось бы обратить внимание читателей и на тот факт, что ранний детский аутизм по своей структуре отличается от того, что в общепатологическом смысле принято называть болезнью, поскольку аутизм - это расстройство, которое с рождения определяется преимущественно симптомами нарушенного развития, и в клинической его картине практически отсутствуют явные психопатологические симптомы позитивного ряда.
Уместно вспомнить, что и на более ранних этапах изучения психозов у детей в классической психиатрии можно найти описания особых форм помешательства, которые, обнаруживаясь с рождения, определялись преимущественно дегенеративными признаками в виде отклонений в умственном развитии и поведении . Позже и другие исследователи высказывались в пользу существования с раннего детства непрогредиентных состояний, которым свойственна «неуравновешенность», или неравномерность в развитии . Об особом развитии детей, которое могло представлять собой «предрасположение к слабоумию» либо быть уже болезнью, проявляясь только симптомами нарушения развития, высказывался и E. Kraepelin (1920).
Следовательно, если выделение раннего детского аутизма как расстройства не было неожиданностью и являлось результатом длительного изучения особого вида врожденных расстройств у детей, то феноменологическое определение его как ранний детский аутизм внесло путаницу, смешение понятий. С этого времени ранний детский аутизм как расстройство, обособленная болезненная единица стала смешиваться с узким аутистическим синдромом, аутизмом по E. Bleuler.
В 50-90-е годы (так называемые каннеровский и послеканнеровский этапы) изучение аутистических расстройств у детей шло разными путями. Прежде всего продолжалось уточнение клинико-психопатологических особенностей раннего детского аутизма. В результате работ многих авторов [Башина В. М., Пивоварова Г. Н., 1970; Башина В. М., 1980; Anthony E., 1958; Rimland В., 1964; Lutz J., 1968; Spiel W., 1968; Wing L., 1981; Rutter M., 1987; Gillberg Ch., 1992] в структуре раннего детского аутизма удалось выявить такие расстройства, как извращение аппетита, отсутствие адаптации к положению, особый характер двигательных маньеризмов, установить аффективные расстройства, уточнить сроки развернутого проявления (к 3-5 годам) клиники детского аутизма, как и возможность появления в его картине позитивных психопатологических расстройств наряду с симптомами нарушения развития всех сфер деятельности [Башина В. М., 1975, 1978, 1980; Eisenberg L., Kanner L., 1956, и др.].
Появились работы, в которых авторы стали доказывать неспецифичность раннего детского аутизма. Идею возможности фенокопирования раннего детского аутизма в связи с органическим поражением тех же структур, что и при шизофренически обусловленном раннем детском аутизме Каннера, выдвинул Arn. D. van Krevelen (1952) и вслед за ним другие авторы [Мнухин С. С., Исаев Д. Н., 1967; Bosch G., 1962; Rutter M., 1981, и др.]. Последователи психогенеза стали связывать формирование раннего детского аутизма с нарушением симбиоза между матерью и младенцем, расстройством адаптационных механизмов у незрелой личности, со слабостью интеграционных процессов в нервной системе ребенка, с влиянием таких внешних факторов, как роды, возрастные кризовые периоды, инфекции, травмы, отстаивая многофакторность РДА .
В круге особой болезни «sui generis» гередитарной природы ранний детский аутизм рассматривался В. Rim-land (1964), В. М. Башиной, Г. Н. Пивоваровой (1970), В. М. Башиной (1974, 1980).
При шизофрении и в постприступных ее периодах выявляли расстройство, похожее на ранний детский аутизм, многие детские психиатры [Юрьева О. П., 1971; Вроно М. Ш.", Башина В. М., 1975]. Позже ряд исследователей отнесли раннюю детскую шизофрению к раннему детскому аутизму (РДА).
Наконец, к раннему детскому аутизму стали относить расстройства при обменных нарушениях, фенилпировиноградной олигофрении, синдроме Дауна, Х-ломкой хромосоме и других расстройствах. Крупные достижения в области изучения дифференцированных форм умственной отсталости привели к описанию аутистических симптомов в круге умственной отсталости, при фенилпировиноградной олигофрении, Х-ломкой хромосоме, туберозном склерозе, синдроме Дауна и других расстройствах [Маринчева Г. С., Гаврилов В. И., 1988; Gillberg Ch., 1995, и др.].
Из детской шизофрении был выделен и тщательно описан синдром Ретта, при котором отмечались аутистические симптомы в первой стадии его развития [Башина В. М. и др., 1993, 1995; Rett A., 1966; Gillberg Ch., 1985; Hagberg В., 1985].
Привлекало к себе внимание изучение парааутистических состояний, в особенности у детей-сирот в связи с ростом этих контингентов [Каган В. Е., 1981; Ермолина Л. А. и др., 1994; Шевченко Ю. С., 1994; Проселкова М. Е. и др., 1995; Проселкова М. Е., 1996; Nissen G., 1971, и др.].
Исследования проблемы вторичной профилактики детского аутизма, разработка лечебных и реабилитационных программ для детей с разными его видами имеют очень важное значение; к этому вопросу мы вернемся в отдельной главе [Башина В. М., Симашкова Н. В., 1989, 1990, 1993; Ohta M., 1987; Schopler E., Mesibov G., 1988; Wing L., 1988, 1989, и др.]. В последнее время немалое место принадлежит изучению психологических и педагогических подходов к коррекции разных видов детского аутизма [Критская В. П. и др., 1991; Лебединская К. С., Никольская О. С., 1991; Schopler E., Mesibov G., 1988, и др.].
Таким образом, вопрос об аутистических расстройствах в детстве поднимается на протяжении более чем полувека. В зависимости от уровня развития психиатрии, научного направления, в аспекте которого рассматривается круг аутистических расстройств, их природа и клиника, они соответственно верифицируются как симптом, синдром, болезнь, патология развития. Это находит отражение и в международных классификациях болезней, в которых аутистические расстройства определяются в круге самых разных нарушений развития или психозов детского возраста. Отход от клинико-нозологического направления в международной психиатрии привел к смешению разных по течению и происхождению видов аутизма в детстве.
Башина В. М. Клиника ранней детской шизофрении: (Клинико-катамнестическое исслед.): Авто-реф. лис.... д-ра мед. наук. М., 1977.41 с.
Башина В. М. О синдроме раннего детского аутизма Каннера // Журнал невропатологии и психиатрии. 1974. Вып. 10: 1538-42.
Башина В. М. Ранний детский аутизм//http://autist.narod.ru/bashina.htm.
Башина В. М. Ранняя детская шизофрения: Статика и динамика. М.: Медицина, 1980. 248 с.
Башина В. М. Ранняя детская шизофрения (статика и динамика) // http://psychiatry.ru/library/lib.
Башина В. М., Козлова И. А., Ястребов В. С, Симашкова Н. В. и др. Организация специализированной помоши при раннем детском аутизме: (Методические рекомендации). М., 1989.
Башина В. М., Пивоварова Г. Н. Синдром аутизма у детей // Журнал невропатологии и психиат-. рии, 1970. Т. 10. Вып. 6. С. 941-943.
Беттелъхейм Б. Пустая крепость: Детский аутизм и рождение Я / Пер. с англ. М.: Академический Проект: Традиция, 2004. 783 с.
Блейер Е. Аутистическое мышление. Одесса: Пол!граф, 1927. 81 с.
Бобкова К. А. К вопросу об интеллектуальных расстройствах при шизофрении в пубертатном возрасте // Вопросы психоневрологии детей и подростков. Т. 3. Л., 1936. С. 63-87.
Волна аутизма. Vesti.ru. 27.12.2002//http://psychology.net.ru/news/content/1041017419.html.
Вроно М. Ш., Башина В. М. Синдром Каннера и детская шизофрения // Журнал невропатологии и психиатрии. 1975. Т. 75. Вып. 9. С. 1379.
Выготский Л. С. К проблеме психологии шизофрении // Советская невропатология, психиатрия и психогигиена. 1932. Т. 1. Вып. 8. С. 352-364.
В.М Башина, Н.В. Симашкова
НИИ клинической психиатрии НЦПЗ РАМН, Москва
По материалам журнала “Школа здоровья”
Подходы к проблеме обучения детей с ранним аутизмом
Ранний детский аутизм (РДА), по данным психиатров Германии , США, Японии, Швеции, встречается с частотой от 4 до 26 случаев на 10000 детей , поэтому разработка вопросов реабилитации разных форм раннего детского аутизма остается очень важной проблемой. Специалистами ряда стран проводится поиск новых и оптимизация уже известных психотропных, психостимулирующих средств, а также адаптируются ряд обучающих программ, типа ТЕACСН, Монтессори, Вальдорфской, Т.Питерса, отрабатываются новые коррекционно-педагогические методики (1-7, 12].
Подходы к определению РДА на протяжении всех 50 лет, прошедших со времени его первого описания Л. Каннером в 1943 г. претерпевают постоянные изменения. В связи с принятием в нашей стране Международной классификации болезней 10-го пересмотра, ранний детский аутизм выведен из рубрики психозов, специфичных для детского возраста, и введен в рубрику так называемых первазивных общих расстройств развития. Такое определение аутистических состояний совпадает и с нашими воззрениями на ранний детский аутизм как диссоциированный дизонтогенез разной этиологии и требует особого внимания к группе детей с РДА, введения их в систему обучения.
Что, собственно, входит в понятие раннего детского аутизма? Клиническая картина аутистического синдрома у детей с РДА определяется проявлениями отрешенности, неспособностью к формированию общения, неспособностью к осознанию посторонних персон и неодушевленных предметов (т.е. явлениями так называемого протодиакризиса), отсутствием подражания, реакций на комфорт и дискомфорт, монотонно-однообразным характером поведения, с "симптомами тождества". Для них характерна неравномерность созревания психической, речевой, моторной, эмоциональной и других сфер жизнедеятельности, когда одни факторы реального окружения становятся резко значимыми, другие почти индифферентными, третьи - вовсе несущественными для аутиста, при равной их значимости для нормального ребенка. Общие со сверстниками интересы не привлекают таких детей. В поведении господствуют разнонаправленные аффекты, влечения, представления, отсутствует единство, внутренняя логика. У них ослаблена эмоциональная реакция на близких, вплоть до "аффективной блокады", недостаточна реакция на зрительные и слуховые раздражители, что придает таким детям сходство со слепыми и глухими.
Во внешнем облике, при обычной миловидности, обращает на себя внимание взгляд, обращенный в пустоту, или в себя, взгляд мимо, взгляд через собеседника , через предметы и тому подобное.
Моторика угловатая, движения неритмичные, "закостенелые", или неточные с тенденциями моторных стереотипии в пальцах, кистях рук, ходьба на цыпочках, однообразный бег, прыжки с опорой не на всю ступню.
Речь обычно не направлена к собеседнику, в речевом общении отсутствует экспрессия, жестикуляция, мелодика речи нарушена. Голос то тихий, то громкий. Произношение звуков самое разное - от правильного до неправильного. Наблюдаются отклонения тональности, скорости, ритма, нет интонационного переноса, постоянны эхолалии, бессвязность, неспособность к диалогу. Долго сохраняется тенденция к манерному словотворчеству. Экспрессивная речь развивается с отставанием.
Часты фразы-штампы, мутизм, разрыхленность ассоциаций, имеет место смещение мыслей, исчезновение из фраз личных глагольных и местоименных форм, фраза обычно краткая с нарушениями грамматического и синтаксического строя. Речь может быть и правильной, и косноязычной, лепетной.
Понятийные, словесные формы познания сочетаются с протопатическими, примитивными формами, т.е. с использованием тактильного, вкусового, обонятельного рецепторов, как это наблюдается в норме лишь у детей в возрасте до одного года. У многих детей отмечаются нарушения инстинктивной жизни, инверсия цикла сна, выраженная избирательность в еде, извращенность аппетита, изменчивость мышечного тонуса до гипо- или гипертонии.
После полутора-двух лет становится отчетливым нарушение последовательности вытеснения примитивных функций более сложными во всех сферах детской активности; в этом выступает диссоциация развития личности.
Выраженность аутизма неодинакова, что несомненно зависит и от генетической предрасположенности, и от внешних факторов. Дизонтогенетические проявления в круге аутистического синдрома достигают своей наибольшей выраженности к 3-5 годам жизни ребенка. В дальнейшем развитии эволюция этого типа расстройств может быть различной. У одних детей формируется синдром, почти идентичный расстройствам, описываемым как становление аутистической шизоидной психопатии типа Аспергера ; близкие к этому личностные расстройства могут иметь место и у детей с проявлениями аутизма, сочетающимися с негрубыми резидуальными состояниями вследствие минимальной мозговой дисфункции или более выраженными органическими резидуальными поражениями головного мозга. Тогда как при отчетливо выраженном РДА типа Каннера, при РДА, формирующемся в постприступном периоде рано начавшейся шизофрении, и в особенности в связи с ломкой х-хромосомой, синдромом Ретта, наблюдается становление псевдоолигофренического дефекта, хотя и опять-таки в разной степени выраженности. Отсутствие лечения и коррекционно-педагогических форм реабилитации несомненно оказывает отрицательный эффект.
Учитывая, что при отсутствии лечебно-коррекционной работы более чем в 70% случаев РДА наступает глубокая инвалидность, в США уже в 80-е годы было принято положение об обязательном обучении аутичных детей. В 1992 г. в Гааге на IV Конгрессе Европейской Ассоциации "Аутизм-Европа" принята "Хартия для лиц с аутизмом", гарантирующая им право на обучение. У нас в стране до настоящего времени для детей-аутистов ведущими остаются лечебные виды помощи в системе здравоохранения.
Опираясь на собственный многолетний опыт медико-педагогической работы с аутистами , и на опыт специалистов других стран, рассмотрим подходы к организации развивающего обучения для детей с РДА, проводимого нами на базе Научного центра психического здоровья РАМН.
Лечебная помощь строится на базе индивидуальной клинической верификации состояния ребенка и представлена разными видами терапии:
психофармакотерапией, психотерапией (индивидуальной и семейной), физиотерапией, массажем и др. При отсутствии продуктивной психопатологической симптоматики и явных нарушений поведения психопатоподобного круга терапия сводится к применению нейромодуляторов, витаминов, аминокислот.
Коррекционная работа должна проводиться комплексно группой специалистов различного профиля, включая работу психиатров, невропатологов, логопедов, психологов, педагогов-воспитателей, сестер-воспитателей, музыкального работника. Мы в своей работе исходили из оценки выраженности аутистического дизонтогенеза ребенка с РДА. Абилитация была направлена на восстановление неравномерно поврежденных основных сфер активности ребенка: речевой, моторной, когнитивной, эмоциональной. Начальный этап ее заключался в первичной адаптации больного ребенка к новым условиям. В это время определялись уровни развития основных психических функций, вычислялась разница между фактическим уровнем психического развития ребенка и психическим развитием в норме, соответствующим хронологическому возрасту. Оценка состояния ребенка-аутиста, уровня его развития, запаса знаний, поведенческих навыков служила основой разработки индивидуального плана коррекционных мероприятий. Использовалась индивидуальная, а позднее групповая развивающая терапия.
Восстановительная терапия базировалась на вовлечении в работу всех анализаторов (зрительного, слухового, тактильного, обонятельного, вкусового) и была направлена прежде всего на развитие моторики и речи как основных средств коммуникации. При этом мы опирались на положение о том, что морфологическое и функциональное формирование речи в онтогенезе совершается под влиянием кинестетических импульсов, и в особенности на тот факт, что действие проприоцептивной импульсации имеет значение преимущественно в детском возрасте, в периоде физиологического формирования речевой и моторной областей головного мозга. Высокая пластичность детского организма в целом, и нервной системы в частности , представляет большие возможности восстановления функций; это и служило базой нашей коррекционной работы.
На начальных этапах большое место отводилось массажу кистей рук, кончиков пальцев рук и ног, предплечий, массажу лицевой мускулатуры, подъязычной, шейной областей, стоп со стимуляцией активных речевых точек. На фоне проводимого массажа движения пальцев становились более четкими, дифференцированными, приближался к норме мышечный тонус кисти, улучшалась способность к проведению более сложных движений и действий.
Отрабатывая указательный жест, пассивно охватывали указательный палец ребенка, касались им объемных предметов, оконтуривали их и называли. Используя указательный жест ребенка, мы опирались на тот факт, что в норме общение жестами предшествует развитию вербальной речи; от жеста к слову шло и восстановление речи у обследуемых детей. На этом этапе коррекции в процессе манипуляции с предметами мы стремились развить не только тактильное, но и мышечное, кинестетическое, зрительное, слуховое восприятие, отработать связи между всеми видами движений, действий, восприятием предметов и их словесным обозначением.
В дальнейшем для закрепления глазо-ручной интеграции и развития мелких мышц кисти проводился ряд специальных, особых подвижных игр с пальцами рук и ног в виде поочередного сжимания, разгибания, складывания, соединения их особым образом, оконтуривания пальцев, касание ими частей тела (т.е. использовали не только прямую, но и обратную афферентацию в речевые и моторные центры головного мозга).
Обязательно сопровождали эти движения словесными потешками, четверостишьями, пением.
2. Башина В. М. Клиника ранней детской шизофрении: (Клинико-катамнестическое исслед.): Авто-реф. лис.... д-ра мед. наук. М., 1977.41 с.
3. Башина В. М. О синдроме раннего детского аутизма Каннера // Журнал невропатологии и психиатрии. 1974. Вып. 10: 1538-42.
4. Башина В. М. Ранний детский аутизм // http :// autist . narod . ru / bashina . htm .
5. Башина В. М. Ранняя детская шизофрения: Статика и динамика. М.: Медицина, 1980. 248 с.
6. Башина В. М. Ранняя детская шизофрения (статика и динамика) // http :// psychiatry . ru / library / lib .
7. Башина В. М., Козлова И. А., Ястребов В. С, Симашкова Н. В. и др. Организация специализированной помоши при раннем детском аутизме: (Методические рекомендации). М., 1989.
8. Башина В. М., Пивоварова Г. Н. Синдром аутизма у детей // Журнал невропатологии и психиат-. рии, 1970. Т. 10. Вып. 6. С. 941-943.
9. Беттелъхейм Б. Пустая крепость: Детский аутизм и рождение Я / Пер. с англ. М.: Академический Проект: Традиция, 2004. 783 с.
10. Блейер Е. Аутистическое мышление. Одесса: Пол!граф, 1927. 81 с.
11. Бобкова К. А. К вопросу об интеллектуальных расстройствах при шизофрении в пубертатном возрасте // Вопросы психоневрологии детей и подростков. Т. 3. Л., 1936. С. 63-87.
12. Волна аутизма. Vesti . ru . 27.12.2002// http :// psychology . net . ru / news / content /1041017419. html .
13. Вроно М. Ш., Башина В. М. Синдром Каннера и детская шизофрения // Журнал невропатологии и психиатрии. 1975. Т. 75. Вып. 9. С. 1379.
14. Выготский Л. С. К проблеме психологии шизофрении // Советская невропатология, психиатрия и психогигиена. 1932. Т. 1. Вып. 8. С. 352-364.
15. Выготский Л. С. Мышление и речь. М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. 323 с.
16. Гиляровский В. А. Профилактика нервных и психических болезней детского возраста // Гиляровский В. А. Профилактика нервных и психических заболеваний. М., 1928.197 с.
17. Гуревич М. О. Психопатология детского возраста. М.: Гос. мед. изд., школа ФЗУ им. Арт. Халатова, 1932.229 с.
18. Гуревич М. О. Психопатология детского возраста. М.: Госиздат, 1932.231 с.
19. Иванов Е. С. Детский аутизм: Диагностика и коррекция: Учеб. пособие / Е. С. Иванов, Л. Н. Де-мьянчук, Р. В. Демьянчук; МУСиРим. Р. Валленберга, Ин-тспеи. педагогики и психологии. СПб.: Дидактика Плюс, 2004.
20. Иванов £. С. Спорные вопросы диагностики раннего детского аутизма // Детский аутизм: Хрестоматия. СПб.: МУСиР им. Р. Валленберга, 1997.
21. Каган В. £. Аутизм у детей. Л.: Медицина, 1981.208 с.
22. Карвасарская И. Б. В стороне: Из опыта работы с аутичными детьми. М.: Теревинф, 2003.70 с.
23. Ковалев В. В. Семиотика и диагностика психических заболеваний у детей и подростков. М.: Медицина, 1985. С. 153-238.
24. Лебединская К. С. Клинико-психологический подход к проблеме раннего детского аутизма в СССР. М., 1979.
25. Лебединская К. С, Никольская О. С. Диагностика раннего детского аутизма. М.: Просвещение, 1991.
26. Лебединский В. В. Нарушение психического развития у детей. М, 1985.
27. Лебединский В. В., Никольская О. С, Баенская Е. Р., Либлинг М. М. Эмоциональные нарушения в детском возрасте и их коррекция. М., 1990.
28. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984. 445 с.
29. Мамайчук И. И. Психологическая помощь детям с проблемами в развитии. СПб.: Речь, 2001.218 с.
30. Международная классификация болезней (МКБ-10): Классификация психических и поведенческих расстройств. СПб.: АДИС, 1994. 300 с.
31. Мнухин С. С, Исаев Д. Н. //Актуальные вопросы клинической психопатологии и лечения психических заболеваний / Под ред. С. С. Мнухина.Л., 1969. С. 122-131.
32. Мнухин С. С, ЗеленецкаяА. Е., Исаев Д. Н. Осинлроме «раннего детского аутизма», или синдроме Каннера у детей//Журнал невропатологии и психиатрии. 1967.№ 10. С. 1501-1506.
33. Мэш Э., Вольф Д. Детская патопсихология: Нарушения психики ребенка / Пер. 3-е междунар. изд. СПб.: Прайм-еврознак; М.: Олма-Пресс| 2003. 511с.
34. Никольская О. С, Баенская Е. Р., Либлинг М. М. Аутичный ребенок: Пути помощи. М.: Теревинф, 1997.342 с.
35. Никольская О. С, Баенская Е. Р., Либлинг М. М. Дети и подростки с аутизмом: Психологическое сопровождение. М.: Теревинф, 2005. 224 с.
36. Озерецкий Н. И. Психопатология детского возраста. Л.: Учпедгиз. Ленингр. отд-ние, 1938. 328 с.
37. Осипов В. П. Курс общего учения о душевных болезнях. Берлин: Госиздат, 1923. 738 с.
38. Осипова Е. А. К вопросу о сужении группы конституциональных психопатий // Вопр. детской психиатрии. М., 1940.
39. Печникова Л. С. Особенности материнского отношения к детям с ранним детским аутизмом: Ав-тореф. лис.... канд. психол. наук. М., 1997.
40. Попов Ю. В., Вид В. Д. Современная клиническая психиатрия. М.: Экспертное бюро, 1997. 496 с.
41. Психотерапия детей и подростков / Под ред. X . Ремшмидта. М.: Мир, 2000. 656 с.
42. Ранний детский аутизм / Под ред. Т. А. Власовой, В. В. Лебединского, К. С. Лебединской (ротапринт). М., 1981.112 с.
43. Симеон Т. П. Невропатии, психопатии, реактивные состояния младенческого возраста. М.;Л., Гос. мел. изл-во, 1929. 256 с.
44. Соловьева 3. А. К вопросу о негативной фазе развития в пубертатном возрасте // Вопр. психоневрологии детей и подростков. Л., 1936. Т. 3. С. 43-60.
45. Сухарева Г. Е. Шизоидные психопатии в детском возрасте // Вопр. педологии и детской психоневрологии. М., 1925. Вып. 2. С. 157-187.
46. ШипицынаЛ. М. Детский церебральный паралич: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов высш. и сред, лед., психол. и мед. учеб. заведений /Л. М. Шипицына, И. И. Мамайчук; Ин-т спец. педагогики и психологии МУСиР им. Р. Валленберга. М.: Дидактика Плюс: Ин-т общегуманитарных исслед., 2003. 519 с.
47. Anthony E. An experimental approach to the psychopathology of childhood autism. Brit. J. Med. Psycho)., 1958. Vbl. 31. P. 211.
48. Asperger H. Die «Autistischen Psychopaten» im Kindesalter // Arch. Psychiat. Nervenkr. 1944. Vol. 117. S. 76-136.
49. Baron-Cohen S., Leslie A. M., Frith U. Does the autistic child have a «theory of mind»?// Cognition. 198S. Vol. 21. N1. P. 37-46.
50. Campbell M., Schay J. Pervasive Developmental Disorders //Kaplan H. I., Sadock B. J. (Eds.) Comprehensive Textbook of Psychiatry. 6th ed. Baltimore: Williams and Willcins, 1995. P. 2277-93.
51. Despert L. Reflections on early infantile autism. J. Autism. A Child Schisoph., 1971, \bl. 4. P. 363.
52. Frith £/. Cognitive development and cognitive deficit //The psychologist. 1992.N5.P. 13-19.
53. Gillberg C. Autism and autistic-like conditions // Aicardi J. Diseases of the Nervous System in Childhood. London: Mac Keith Press; 1992. P. 1295-1320.
54. Gillberg С Autism: neurobiological correlates // Current Opinion in Psychiatry. 1989; 2:93-97.
55. Gillberg C, Coleman M. The Biology of the Autistic Syndromes // Clinics in Developmental Medicine. Mac Keith Press, 1992. N 126. P. 317.
56. Haznedar M., Buchsbaum M. S., Wei T.-C. etal. Am J. Psychiatry. 2000; 157(12): 1994-2001.
57. Hobson R. P. Beyond the cognition: the theory of autism // Autism: nature, diagnosis and treatment. N. Y: Guildford press, 1989.
58. Hobson R. P. The autistic child"s appraisal of expression of emotion //J. of child psychology and psychiatry. 1986. Vol. 27. P. 321-342.
59. KannerL. Autistic disturbances of affective contact// Nervous Child. 1943. Vol. 2. P. 217.
60. Krevelen van Am. D. On the relationship between Early Infentile autism and autistic Psychopathy // Acta Paedopsychiatrica. 1963. \fel. 30. N 9-10. P. 303-323.
61. Lutz I. Toward better understanding of infantile autism as a disturbance of Ego activity and Ego imprint // Int. J. Ment. Health. 1974. Vol. 3. N 1. P. 74.
62. MahlerM. S. Symbiose und Individuation. Stuttgart: Klett, 1972.
63. Mahler M., Purer M., Settlage C. Sever Emotional Disturbances in Childhood: Psychosis The Syndrome of Infantile Autism (Kanner)//American Handbook of Psychiatry. N.Y., 1959. Vol. 1. P. 824-830.
64. MeltyffA. N., Gopnik A. The role of imitation in understanding persons and developing a theory of mind // Understanding other minds: perspectives from autism. Oxford, 1993.
65. Nissen G. Early infantile autism // Arch. Psychiat. Nervecr., 1963. \fol. 204, N 6. P. 531.
66. Rimland B. infantile autism. New York: Appleton Center-Crafts. 1964.
67. Rutter M. Child schizophrenia reconsidered // J. Autism. Child Schizophrenia. 1972. Vol. 4. P. 315.
68. Rutter M., Maughan В ., Martimore P., Outston J. Fifteen Thousand Hours: Secondary Schools and Their Effects on Children. Cambridge, Massachusetts. Harvard University Press, 1979.
69. Smalley S. L. Autism and genetic. Autismus bei Kindern. Berlin; Hamburg, 1988.
70. Weber D. Autistische syndrom // Psychiatrie der Gegenwart. Berlin: Springer, 1988. Vol. 7. S. 57-87.
71. WingL. Early childhood autism. Oxford, 1976.
Часть 2
ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ПРИ РАННЕМ ДЕТСКОМ АУТИЗМЕ
Глава 4
ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ С АУТИЗМОМ НА ПЕРВОМ ГОДУ ЖИЗНИ
Психиатры и психологи давно заметили, что первые проявления раннего детского аутизма обнаруживаются еще в грудном возрасте. В доступной нам литературе мы не нашли экспериментальных исследований и наблюдений за младенцами с аутизмом. Вместе с тем на первом году жизни очень важна правильная оценка эмоциональных реакций ребенка.
Одной из основных регуляторных систем, обеспечивающих жизнедеятельность организма, является эмоциональная сфера. Многочисленные исследования отечественных и зарубежных психофизиологов показали, что эмоциональные процессы имеют сложнейшую морфофункциональную основу [Анохин, 1975; Симонов, 1981; Рейковский, 1979; и др.]. Ответственными за эмоциональное поведение являются ретикулярная формация, ствол мозга, таламус, гипоталамус, старая и новая кора. Взаимоотношения между составляющими этой сложной системы, их функциональные состояния, способы связи каждой из ее структур с другими образованиями, особенно с корой больших полушарий, определяют характер и выраженность эмоциональных реакций человека в конкретной ситуации.
В развитии эмоциональных реакций важную роль играют подкорковые структуры мозга. Однако многочисленные исследования нейрофизиологов показали, что не следует переоценивать значение филогенетически старых мозговых образований в сложных формах эмоционального поведения человека. Например, аффективные проявления, возникающие у человека при поражениях подкорковых образований, не имеют жесткой связи с психическими состояниями. В многочисленных экспериментах было показано, что при поражении стволовых отделов мозга у больных возникали своеобразные псевдоаффективные реакции. Это могло проявляться в насильственном смехе, плаче с бурными мимическими и вегетативными реакциями. Однако все это протекало без соответствующих субъективных переживаний человека, то есть возбуждение отдельных участков мозга само по себе недостаточно для эмоционального переживания. Высший контроль над эмоциональным поведением у человека, также как и у млекопитающих, осуществляется на кортикальном уровне. С функциями коры больших полушарий головного мозга связаны наиболее сложные и тонко организованные формы эмоционального поведения человека [Лурия, 1973]. Кортикальное управление эмоциональными процессами обнаруживается в известном умении человека намеренно снижать или, наоборот, усиливать эмоциональный тонус организма, произвольно управлять своими эмоциональными реакциями.
Эмоции как важнейший компонент целостного поведения человека с возрастом претерпевают существенные изменения. Эмоциональное поведение ребенка формируется по мере приобретения жизненного опыта, под влиянием обучения и воспитания.
У новорожденного ребенка наблюдается крайняя диффузность эмоциональных реакций, которые отражают его психофизиологические состояния. Первые эмоциональные реакции младенца связаны с его органическими потребностями в пище, тепле, сне, общем комфорте. Однако наряду с органическими потребностями у младенца имеется потребность в восприятии, эмоциональном контакте с матерью. Эти потребности обусловливают общее активное состояние организма младенца. Некоторые авторы отмечают, что в первые месяцы жизни у младенцев трудно обнаружить дифференцированные эмоциональные проявления в ответ на направленные внешние воздействия. Еще В. Штерн называл эти реакции комплексом чувственных эмоциональных состояний . Важнейшим стимулом в возникновении эмоциональных реакций у младенца является общение со взрослым, особенно с матерью. Психологи давно обратили внимание на то, что присутствие матери вызывает у младенцев так называемый «комплекс оживления». Если взрослый наклонился к ребенку и ласково обратился к нему, прикоснулся, то в ответ у малыша возникает реакция сосредоточения: он замолкает, не двигается, внимательно рассматривает его, широко раскрывая глаза, а затем появляется улыбка. Большинство детей в этом возрасте реагируют комплексом оживления на контакт с любым взрослым, не различая «своих» и «чужих». Уже с четырех месяцев здоровый ребенок все чаще реагирует общим комплексом оживления на появление матери, на ее голос, улыбку.
Особый интерес для понимания развития эмоциональной сферы ребенка представляет теория привязанности английского психолога Джона Боулби, .
Согласно наблюдениям автора, дети раннего возраста демонстрируют «привязывающие» модели поведения («attachment behaviors») - жесты, сигналы, которые обеспечивают и поддерживают их близость к взрослым (родителям или опекунам). По его мнению, частота этих реакций ребенка еще не может свидетельствовать о привязанности, так как такие же реакции могут появляться у младенца и на предметы, незнакомые лица и пр. Автор подчеркивал, что о привязанности можно судить только тогда, когда наблюдается организация этих реакций с учетом определенного лица. К числу «привязывающих» сигналов можно отнести плач малыша, отражающий его дискомфорт (боль, испуг, ощущение голода и пр.), а также улыбку, лепет, сосание, захват и исследование предметов. Все они подвержены изменению в течение первого года жизни. Так, развитие улыбки ребенка проходит четыре основные стадии [Боулби, 2003, с. 312-313].
Стадия 1 - спонтанно возникающая и рефлекторная улыбка. Описание этой стадии построено на исследованиях П. Вулфа , который проводил скрупулезные наблюдения за улыбкой восьми младенцев сначала в родильном доме, а затем в их семьях на протяжении первого года их жизни. Пять дней в неделю по 4 часа и один день по 10 часов Вулф регистрировал эмоциональные проявления малышей и проводил запланированные эксперименты, связанные со всеми формами социально значимого поведения. Оказалось, что в первые две недели жизни единственным состоянием, которое может вызывать у младенца улыбку, является состояние спокойного, но прерывистого сна. Однако уже к концу второй недели улыбка может появиться, когда младенец сыт, а его глаза открыты. Слабую улыбку в этот период уже вызывает легкое поглаживание щеки или живота ребенка, воздействие мягкого света, направленного в глаза, или тихий звук. К концу второй недели улыбку вызывает чаще человеческий голос, чем звук колокольчика или погремушки. Однако все улыбки ребенка - как вызванные, так и спонтанные - носят мимолетный или неполный характер, то есть не имеют функционального значения.
Стадия 2 - социальная улыбка, адресуемая любимому человеку. Начало этой стадии обычно приходится на 14-й день жизни ребенка, однако характерные на данном этапе проявления четко устанавливаются к концу пятой недели. В этот период происходит значительное снижение числа стимулов, вызывающих улыбку. Эффективными становятся, главным образом, те стимулы, которые связаны с голосом и лицом человека. Вулф обнаружил, что к концу четвертой недели женский голос действует настолько эффективно, что может вызвать у ребенка улыбку, даже когда тот плачет или сосет молоко из бутылочки. До конца четвертой недели зрительные стимулы все еще практически не играют никакой роли в появлении улыбки. С пятой недели привычным стимулом, вызывающим улыбку, становится лицо человека. Улыбка ребенка приводит к функциональному результату, который выражается в ласковой и «нежной» ответной реакции собеседника.
Стадия 3 - избирательно направленная социальная улыбка. Знакомое лицо человека, который ухаживает за малышом, начинает вызывать у него широкую улыбку. Она возникает быстрее при виде знакомых ребенку лиц. Когда в ответ на свою улыбку малыш получает нежность и ласку, он начинает улыбаться более интенсивно.
Стадия 4 - избирательно направленные социальные реакции. На этой стадии ребенок улыбается знакомым людям, особенно во время игры с ними или приветствия их. К незнакомым людям он относится по-разному: может испуганно убежать, нерешительно поприветствовать или подарить дружелюбную улыбку, обычно посылаемую с безопасного расстояния.
Кроме улыбки, важную роль в социальном взаимодействии младенца играют его плач и лепет.
На первом году жизни активно формируются выразительные голосовые реакции ребенка. По вокальным различиям плача младенцев матери легко определяют состояние голода, боли, удовольствия.
В исследованиях психологов выделены следующие функциональные характеристики плача младенцев:
Экспрессивная функция: отражение отрицательных эмоций;
Коммуникативная функция;
Интерактивная функция: взаимодействие, основанное как на совпадении мотивов, так и на их разобщенности.
В исследованиях отечественных и зарубежных психологов показано, что если улыбка является инструментом для налаживания взаимодействия младенца с окружающими людьми, то криком и плачем он помимо того, что информирует о своем состоянии дискомфорта, еще и сообщает о желании общения с матерью. Плач младенца является информативным также и по содержанию. Вулф описал несколько разновидностей плача младенцев: плач от голода (начинается постепенно и становится ритмичным); плач от боли (внезапный и лишенный какой-либо ритмичности); плач-негодование (пронзительный звук); плач, типичный преимущественно (или исключительно) для детей с поражением мозга (особенно трудно переносимый для тех, кто общается с ребенком) [цит. по: Боулби, 2003, с. 323].
Другие авторы различают плач-жалобу, плач-требование, плач-каприз, плач-недовольство, гнев, протест [Захаров, 1996]. В зависимости от возраста ребенка и ситуации взаимодействия каждый вид плача несет различную смысловую нагрузку. Например, плач-требование может быть направлен на удовлетворение потребности в пище, а также в общении. Плач-протест, выражающий недовольство, может быть вызван состоянием дискомфорта, тугим пеленанием или уходом матери от кроватки.
Таким образом, плач младенца и улыбка становятся ведущими средствами его общения со взрослыми. С одной стороны, плач является негативной реакцией, отражающей эмоциональное состояние ребенка, с другой - представляет собой его предречевую активность. В первом случае плач выполняет экспрессивную функцию, благодаря которой ребенок выражает свое эмоциональное состояние, используя голосовые проявления, мимику, пантомимику. Во втором случае интонационная структура плача заключает в себе коммуникативную функцию, посредством которой ребенок передает матери информацию о своих потребностях и выражает свое отношение к ее действиям. Плач становится социально детерминированным. В то же время он выполняет функцию интерактивную, так как между матерью и ребенком совершается процесс взаимодействия, направленный на опредмечивание его нужд и на устранение причин, их вызывающих [Кушнир, 1994].
В первые недели жизни младенцы избирательно реагируют на эмоциональную окраску речевого сообщения, обращенного к ним. Согласно наблюдениям П. Вулфа, начиная с шестой недели «путем имитации звуков голоса младенца можно вызвать обмен десятью-пятнадцатью вокализациями». К этому времени голос матери действует на младенца эффективнее, чем голос другого человека [цит. по: Боулби, 2003, с. 321 ]. Лепет младенца могут вызвать не только слуховые, но и зрительные стимулы. С момента появления у младенца улыбки при виде подвижного человеческого лица он начинает лепетать также регулярно, как и улыбаться. К четвертому месяцу младенец может издавать уже много разнообразных звуков. С этого времени одни звуки произносятся ребенком чаще, чем другие, а во второй половине первого года жизни малыш отчетливо проявляет склонность к выбору интонаций и модуляций голоса своего «собеседника» [Боулби, 2003, с. 324].
Младенец активно реагирует и на прослушивание собственного голоса, записанного на магнитофонную пеленку. При прослушивании своего голоса младенец может успокоиться, даже если он только что неудержимо плакал.
Большое значение в процессе взаимодействия с младенцем играют особенности действий матери по отношению к ребенку. Как отмечала отечественный психолог М. И. Лисина , действия матери по отношению к ребенку всегда чуть опережают его потребности. Сначала мать включает ребенка в различные виды деятельности, в которых он усваивает первые связи диады «мать - ребенок», а затем приобретенное в процессе общения с матерью переходит в потребность, и в дальнейшем малыш уже сам проявляет активность для ее удовлетворения. Автор подчеркивает, что, кормя ребенка грудью, мать удовлетворяет не только его потребность в пище, но и «сосательную потребность», а также потребность в телесном контакте, который стимулирует развитие температурной, тактильной, вкусовой, обонятельной чувствительности новорожденного. Кроме того, она индуцирует в ребенке те эмоциональные состояния, которые сама переживает в моменты общения с ним. В ситуации бодрствования мать также стимулирует у малыша различного рода чувствительность, удовлетворяет его аффективную потребность, создает благоприятные условия для импульсивных движений ребенка. Малыш сначала приобретает сенсорный и аффективный опыт, затем его поведение приобретает инструментальный характер: действия и экспрессивные реакции ребенка становятся уже средством обращения к матери.
Анализируя генезис общения «мать - младенец», М. И. Лисина подчеркивала: «Первый месяц- это как раз тот этап жизни, когда совершается первоначальная подготовка младенца к контактам с окружающими людьми и происходят события, имеющие первостепенное значение для всего его последующего развития. (...) Кроме организации атмосферы общения, мать устанавливает с ним практические „сигнальные связи". Частое чередование движений младенца и ответного поведения матери быстро приводит к установлению между ними действительных связей. У ребенка складываются дифференцированные способы выражения некоторых своих нужд и состояний, а мать научается правильно их расшифровывать. (...) Начиная со второго месяца жизни, младенец не только воспринимает воздействия взрослого и реагирует на них - он постепенно овладевает также и способностью выступать инициатором взаимодействия со взрослыми» [Лисина, 1986].
С шести месяцев у ребенка начинают проявляться позитивные эмоциональные реакции при восприятии различных игрушек и действиях с ними. В девять-десять месяцев младенец радостно тянется к матери, выражая свое удовольствие от ее присутствия. Появление чужого человека может вызвать у него настороженность, удивление, а при попытке постороннего приблизиться к ребенку или взять его на руки он нередко отвечает оборонительными движениями головы, рук, громким плачем.
С помощью плача, улыбки, мимики младенец научается поддерживать свою близость с матерью или опекуном. Вместе с тем, как справедливо отмечал Дж. Боулби, частота этих реакций еще не может свидетельствовать о наличии привязанности к заботящемуся о ребенке человеку, так как такие же реакции могут появляться у него и на предметы, незнакомые лица и пр. Автор подчеркивал, что о привязанности можно говорить только тогда, когда имеет место организация этих реакций с учетом конкретного лица (матери или опекуна).
По мнению Дж. Боулби , нормальное развитие привязанности у ребенка к родителям или опекунам представляет собой последовательную смену фаз (см. табл. 5).
Дж. Боулби подчеркивал важную роль привязанности в дальнейшем психическом развитии ребенка. Наблюдая младенцев, воспитывающихся в сиротских домах, он обратил внимание на то, что в более старшем возрасте у них наблюдались различные эмоциональные проблемы, деструктивное поведение, неадекватная самооценка. Эти особенности автор связывал с отсутствием у них ранних эмоциональных контактов с матерью.
В исследованиях канадского психолога Мэри Эйнсуорт были проанализированы паттерны привязанности у годовалых младенцев . Автор наблюдала малышей и их матерей в домашних условиях в течение первого года жизни примерно четыре часа каждые три недели. В годовалом возрасте Эйнсуорт следила за их поведенческими проявлениями уже в новой для малышей обстановке: в игровой комнате в присутствии матери и без нее. Во время первого разлучения мать оставляла малыша с незнакомцем, во время второго - одного. Каждое разлучение длилось три минуты и укорачивалось, если малыш проявлял слишком сильное беспокойство. На основании анализа поведения малышей автор выделила три паттерна.
1. Надежно привязанные младенцы. После прихода в игровую комнату с матерью малыши активно используют ее в процессе исследования предметов. Когда мать покидает комнату, их познавательная активность уменьшается, когда мать возвращается, они активно ее приветствуют и более активно продолжают свою исследовательскую и игровую деятельность. При исследовании методом выборки в США было установлено, что такой тип привязанности наблюдается у 65-70% годовалых малышей.
2. Неуверенные избегающие младенцы. Они проявляют независимость в незнакомой ситуации. Оказавшись в игровой комнате, они сразу же начинают изучать игрушки. Во время своих исследований они не используют мать в качестве отправной точки. Когда мать покидает комнату, они не проявляют беспокойства, и не ищут близости, когда она возвращается. Если мать пытается взять их на руки, они стараются вырваться из объятий или отводят глаза. Этот избегающий паттерн выявлен примерно у 20% детей американской выборки.
|
Особенности поведения |
|
|
Фаза 1. Неразборчивая реакция на людей |
|
|
От рождения до 3 месяцев |
В течение первых трех недель малыш улыбается с закрытыми глазами. Начиная с 4 недели младенец улыбается при звуке человеческого голоса. В 5-6 недель появляются социальные улыбки при виде человеческого лица. До 3х месяцев малыши улыбаются любому лицу. Улыбка чаще возникает в ответ на визуальный стимул, чем на голос или тактильный контакт. Улыбка малыша и ответная улыбка матери или другого лица способствует взаимному проявлению любви и заботы и повышают вероятность того, что ребенок будет здоровым и жизнеспособным. |
|
Фаза 2. Фокусирование внимание на знакомых людях |
|
|
От 3 до 6 месяцев |
Социальные реакции малыша становятся более избирательными. Младенец ограничивает направленность своих улыбок на знакомых людей, а при виде незнакомых пристально смотрит на них. В 4-5 месяцев малыши воркуют, гулят и лепечут только в присутствии людей, которых они знают. Быстрее успокаиваются в присутствии знакомых людей. К 5 месяцам хватаются за части тела матери или опекуна и делают это чаще с близкими людьми. К 6 месяцам сужают свои реакции на знакомые лица, отдают предпочтение двум или трем лицам – и одному – как правило матери. Основной объект привязанности малыша – мать. По-видимому, у малышей формируется наиболее сильная привязанность к тому человеку, который с наибольшей готовностью отвечает на их сигналы и участвует в наиболее приятных реакциях с ними. |
|
Фаза 3. Интенсивная привязанность и активный поиск близости |
|
|
От 6 месяцев до 3 лет |
Начиная с шести месяцев привязанность малыша к определенному человеку становится более интенсивной и исключительной. Младенец громко плачет, когда мать покидает комнату. Когда мать возвращается, малыш тянется к ней. В 7-8 месяцев у малышей возникает боязнь незнакомцев, проявления которой разнообразны: от легкой настороженности до громкого плача при виде незнакомого лица. В 8 месяцев малыш уже умеет ползать и поэтому может активно следовать за удаляющимися родителями. Когда ребенок начинает ходить, он периодически следит за присутствием матери. К концу первого года у ребенка формируется первые представления о доступности и отзывчивости матери или другого близкого взрослого (опекуна). До двух-трехлетнего возраста выражена потребность в определенной близости к матери или опекуну. В три года ребенок более охотно позволяет родителю уйти, начинает больше действовать как партнер в отношениях. В это период система привязанностей функционирует на различных уровнях возбуждения. Иногда ребенок испытывает сильную потребность быть рядом с матерью; в других случаях он не испытывает никакой потребности в этом (например, увлечен интересной игрушкой). Поведенческая привязанность зависит также от других переменных, таких как эмоциональное и физическое состояние ребенка. Если ребенок болен или устал, потребность остаться с матерью перевесит потребность к исследованию. |
|
Фаза 4. Партнерское поведение |
|
|
3 года – окончание детства |
Стадия целевого партнерства. Ребенок начинает действовать больше как партнер в отношениях, хотя привязанности продолжают играть важную роль в его жизни |
3. Неуверенные амбивалентные младенцы. В незнакомой ситуации такие младенцы не отходят от матери, приходят в крайнее волнение, когда мать покидает комнату. Когда мать возвращается, они проявляют заметную амбивалентность: то тянутся к ней, то сердито ее отталкивают.
М. Мэйн с соавторами выделили еще один тип привязанности - дезорганизованная привязанность, характеризующаяся странными и противоречивыми поступками ребенка по отношению к матери . В таблице 6 представлены модели привязанности ребенка к матери или опекуну.
Таблица 6 Модели привязанности ребенка к матери или опекуну
|
Тип привязанности |
Особенности отношений к матери |
Особенности поведения ребенка при разлуке с матерью |
Особенности поведения после воссоединения с матерью |
|
Надежная привязанность |
Мать воспринимается как надежная защита ребенка в процессе его исследовательской деятельности |
Легко уходит от матери, чтобы изучить игрушки. Быстро включается в игру. Дружелюбен по отношению к воспитателю или психологу. Если расстроен, то легко успокаивается. |
Активно идет на контакт или общение после воссоединения с матерью. Если огорчен, то немедленно идет и поддерживает контакт. Если не огорчен, то активно приветствует мать и ищет общения |
|
Избегающая привязанность |
Активно избегает мать, даже когда огорчен |
Легко расстается с матерью, чтобы изучить обстановку. Не привлекает мать к игре. |
Активно избегает мать в момент воссоединения, отворачивается, смотрит в сторону, уползает, игнорирует мать. Не проявляет враждебности к незнакомым |
|
Амбивалентно-сопротивляющаяся привязанность |
Эмоциональная амбивалентность ребенка по отношению к матери |
Сильно расстраивается, когда разлучают с матерью. Враждебно относится к новой обстановке и людям. |
Долго успокаивается в момент воссоединения с матерью |
|
Дезорганизованная привязанность |
Совершает противоречивые поступки по отношению к матери или опекуну |
Отмечаются признаки дезорганизации при уходе матери: плачет, смотрит на дверь, когда дверь открывается; не смотрит на воспитателя, когда тот к нему приближается |
Проявляет признаки дезорганизации: принимает случайные застывшие позы; может уставиться в одну точку; смотрит на окружающих застывшим взглядом |
В исследованиях Дж. Боулби, М. Эйнсуорт и их последователей были выделены факторы, лежащие в основе привязанности. Авторы показали, что привязанность годовалых малышей к родителям была сильной, если те сензитивно и быстро реагировали на их сигналы. В домашней обстановке эти малыши чаще проявляли познавательную активность и плакали значительно реже по сравнению с детьми с другими типами привязанности.
Лонгитюдные наблюдения за детьми в течение последующих 15 лет убедительно доказали, что наиболее адаптированными оказались дети первой группы (надежно привязанные). В социальной обстановке (в школе, в летних лагерях) они получали более высокие баллы по таким качествам, как отзывчивость и лидерство, то есть демонстрировали здоровый паттерн развития.
Американский психолог С. Броди выделила четыре типа материнского отношения к ребенку .
Матери первого типа легко и органично приспосабливались к потребностям младенца. Для них было характерно поддерживающее разрешающее поведение. Они не навязывали малышу свои требования и терпеливо относились к его особенностям и потребностям. Например, они не пытались рано приучить ребенка к туалету, а терпеливо ждали, когда он сам «дозреет».
Матери второго типа сознательно старались приспособиться к потребностям ребенка. Они демонстрировали склонность к доминированию, что нередко вносило напряженность в общение с ребенком.
Матери третьего типа не проявляли большого интереса к ребенку. Основу их материнства составляло чувство долга. В отношениях с ребенком у них не было естественности, теплоты. Наблюдался жесткий контроль за поведением малыша, матери часто делали ему замечания.
Матери четвертого типа отличались непоследовательностью, плохо понимали потребности своего ребенка, их требования к ребенку были противоречивы, часто не соответствовали возрасту ребенка и его возможностям.
В своем исследовании С. Броди показала, что наиболее неблагоприятным для эмоционального состояния ребенка является четвертый тип материнского отношения. У детей таких матерей развивалось ощущение нестабильности, повышенная тревожность, что являлось важной предпосылкой возникновения психического или физического дискомфорта. При третьем типе материнства у детей часто возникало чувство опасности, нередко в дальнейшем наблюдались апатия, депрессия, слабая поисковая активность, любознательность и инициативность.
Нами был проведен специальный анализ особенностей влияния ранних эмоциональных контактов матери с ребенком на развитие его самооценки [Мамайчук, 1990]. В результате опроса матерей, касающегося их контактов с ребенком в первые три года его жизни, они были распределены на три группы, в зависимости от степени интенсивности эмоционального контакта с ребенком.
Группа 1 - высокая степень эмоциональных контактов с ребенком. Для этой группы матерей ребенок был желанным, «запланированным». Мать воспитывала ребенка первые три года, постоянно находилась с ним. Свое эмоциональное состояние матери этой группы оценивали как положительное.
Группа 2 - умеренная степень эмоциональных контактов с ребенком. Дети матерей этой группы, как и предыдущей, были желанными, но матери в силу сложившихся обстоятельств не ухаживали за детьми до трехлетнего возраста, они вынуждены были выйти на работу до окончания декретного отпуска, оставив ребенка на воспитание бабушки или няни или записав его в ясли. Несмотря на ограниченность общения с ребенком, матери были эмоционально привязаны к нему, в свободное время общались с ним, проявляли интерес к его физическому и психическому развитию.
Группа 3 - эмоциональное отвержение. Для матерей этой группы ребенок, как правило, был нежеланный. Некоторые матери испытывали эмоциональный стресс в связи с уходом мужа, безразличием родственников к судьбе ребенка. Многие матери свое психическое состояние в первые три года после рождения ребенка оценивали как негативное, обращали внимание на высокую загруженность, отрицательные переживания, дискомфорт. Внутри этой группы нами были выделены две подгруппы матерей: матери с открытым и скрытым эмоциональным отвержением ребенка. При открытом эмоциональном отвержении матери утверждали, что не испытывали любви и радости при общении с ребенком, что ребенок мешал им в реализации их жизненных планов. Скрытое эмоциональное отвержение внешне проявлялось в заботе о здоровье ребенка. Такие матери часто предъявляли претензии медсестрам яслей, няням, бабушкам и пр. в связи с тем, что они, по их мнению, плохо следят за ребенком.
Самооценка у детей оценивалась по методике Дембо-Рубинштейн, адаптированной А. М. Прихожан, а также в процессе направленных бесед с ребенком. В обследовании участвовали дети в возрасте от 6 до 8 лет. Ребенку предлагалось оценить свое здоровье, ум, характер и счастье в настоящем и будущем на бланке, состоящем из четырех вертикальных полос длиной 10 см. Результаты психологического обследования детей показали, что наиболее низкий уровень самооценки по всем показателям, в том числе «Мое здоровье», наблюдался у детей матерей третьей группы, демонстрировавшим эмоциональное отвержение ребенка. У детей матерей первой группы отмечался более высокий уровень самооценок по сравнению с детьми третьей группы, но наблюдалась тенденция к уменьшению самооценок здоровья, в отличие от других самооценочных характеристик (ум, характер, счастье). Эти данные указывают на неудовлетворенность детей своим здоровьем и повышенную заботу о нем. У детей матерей с умеренными эмоциональными контактами (вторая группа) наблюдался гармоничный уровень самооценок по всем четырем показателям (здоровье, ум, характер, счастье), что отражает гармоничную структуру их личности. Полученные нами данные убедительно показали позитивное влияние ранних эмоциональных контактов на развитие адекватной самооценки у детей.
В свою очередь, эмоциональная депривация крайне негативно отражается на дальнейшем психическом развитии ребенка.
Бруно Беттельхейм, специалист по проблемам детского аутизма, справедливо подчеркивает: «Одним словом, недостаток удовлетворяющих потребности реакций со стороны людей, осуществляющих уход за младенцем, может спровоцировать преждевременное формирование отношения к миру как к фрустрирующей субстанции, когда ребенок еще лишен возможности в полной мере убедиться, что мир, в сущности; хорош. (...) Такие дети отказываются прилагать какие бы то ни было усилия, чтобы достичь желаемого» [Беттельхейм, 2004, с. 75-76].
По свидетельству психиатров и психологов, первые проявления раннего детского аутизма обнаруживаются еще в грудном возрасте. В первую очередь настораживает отсутствие или более позднее появление «комплекса оживления» ребенка, почти сразу формирующегося у здоровых детей при контакте с матерью и другими близкими. Дети с аутизмом не реагируют или реагируют слабо на присутствие или удаление матери, не тянутся к ней. Когда их берут на руки, они остаются пассивными или ригидными. Нередко у детей с аутизмом наблюдаются отрицательные эмоциональные реакции при контакте с матерью. При попытке матери обнять и приласкать ребенка он гонит ее от себя и не только не обнимает и не льнет к ней, но даже стремится ударить. Описана также симбиотическая форма контакта, наблюдаемая у более старших детей с аутизмом, когда ребенок отказывается оставаться без матери, тревожен в ее отсутствие и в то же время никогда не проявляет к ней ласки [Башина, 1974; Каган, 1981; Никольская, Баенская, Либлинг, 1997; и др.].
Как правило, диагноз «аутизм» ставится в относительно позднем возрасте (обычно не раньше трех лет). Вместе с тем на первом году жизни ребенка очень важна правильная оценка его эмоциональных реакций. Большинство авторов отмечает более позднее формирование эмоциональных реакций детей с аутизмом на присутствие человека и даже окружающие предметы. У многих детей на первом году жизни уже наблюдаются аутистические тенденции, такие какуклонение от зрительных контактов, боязливость или, наоборот, чрезмерное спокойствие, отсутствие интереса к окружающим. Однако здесь следует отметить, что различные варианты аутистического поведения могут формироваться вторично у детей с тяжелыми формами нарушений речи, зрения, слуха, а также у детей с тяжелой умственной отсталостью.
Нами были проведены направленные беседы с матерями детей, страдающих аутизмом, предметом которых являлись особенности психического развития на первом году жизни. На первом этапе беседа с матерью проходила в произвольной форме. Мать просили рассказать об особенностях протекания беременности, родов. При этом делался акцент на оценку психического состояния матери в период беременности: матерям предлагалось оценить свое психическое состояние в период беременности по пятибалльной шкале. Из 42 опрошенных нами матерей детей с аутизмом только две оценили свое состояние как отличное, четыре как хорошее, остальные 36 человек охарактеризовали его как удовлетворительное или плохое.
На втором этапе беседы матерям предлагались направленные вопросы об особенностях психического развития ребенка на первом году жизни. Большинство матерей утверждало, что ребенок в целом развивался нормально. 24 матери обратили внимание на особенности развития ребенка только после шести месяцев. Отличие от других младенцев заключалось в том, что их дети начинали выделять родителей среди посторонних лип значительно позднее. Некоторые матери подчеркивали повышенную возбудимость, настороженность детей при появлении новых лиц, обращали внимание на нарушение ритма сна и бодрствования. Однако 18 из опрошенных матерей утверждали, что па первом году жизни их дети развивались нормально и они не замечали ничего необычного. Более подробные характеристики ребенку давали матери детей-аутистов, у которых уже был старший ребенок. Они отмечали трудности установления зрительного контакта, слабую мимическую экспрессию («лицо как у куклы, неживое»), немотивированные крики, задержку в развитии локомоторных функций («позже держал голову, не сидел», «поздно начат ходить»).
В целом анализ результатов направленных бесед показал, что в своих жалобах на ребенка с аутизмом в первый год жизни матери прежде всего обращали внимание на следующие моменты:
Особенности эмоциональных контактов;
Задержку в развитии психической активности;
Сниженность познавательной активности ребенка.
Таким образом, уже в период младенчества у детей с аутизмом наблюдается отсутствие или недоразвитие ряда поведенческих паттернов по сравнению с нормально развивающимися детьми.
Кроме особенностей эмоционального реагирования на близких и ситуацию, некоторые родители детей с аутизмом обращали внимание на непереносимость ребенком яркого света, резких звуков, тактильных прикосновений и пр.
Пример
По воспоминаниям мамы мальчика, страдающего ранним детским аутизмом, еще на первом году жизни ребенка она замечала, что он очень возбуждается при работающем в комнате телевизоре, при виде люстры с горящими лампами. При малейшем прикосновении мальчик проявлял двигательное возбуждение. В полгода ему был назначен массаж, но он не подпускал к себе массажистку: как только она начинала работу с ним, он громко плакал, сопротивлялся.
Окружающая среда для ребенка с аутизмом может быть источником постоянного эмоционального дискомфорта в силу его повышенной чувствительности. Ее восприятие может сопровождаться постоянным отрицательным фоном настроения.
Ранняя психологическая диагностика эмоциональных проблем у ребенка в значительной степени зависит от знания психологом этапов психического развития детей раннего возраста, от умения наблюдать за младенцем.
В отечественной и зарубежной психологии разработаны некоторые объективные показатели моторного, сенсорного, речевого, а также эмоционального развития младенцев. Представлено огромное количество схем, шкал оценки развития детей на первых годах жизни. Особый интерес, на наш взгляд, представляют шкалы выдающегося психолога Арнольда Гезелла. Автор разработал нормы развития двигательной и речевой сфер ребенка, а также схемы для определения умственного развития младенца (см. Приложение).
Исследования детей раннего возраста А. Гезелл проводил в четырех основных направлениях: моторное развитие; речевые проявления; приспособительное поведение; индивидуально-социальное поведение [Гезелл, 1932]. Представленная схема имеет несомненное практическое значение, так как в ней автор не только отражает этапы развития младенца, но и предлагает отдельные тесты для их диагностики. Мы рекомендуем использование этой шкалы при диагностике психического развития ребенка первого года жизни как специалистам, так и заинтересованным родителям.
Между тем важно отметить, что для адекватной психодиагностической оценки эмоциональных реакций у детей психолог должен ориентироваться как на возрастные этапы их формирования, так и на качественные особенности развития этих функций в процессе взаимодействия ребенка с окружающими.
В отечественной психологии разработан уровневый подход к оценке нарушений эмоциональной сферы у детей [Лебединский, 1985; Эмоциональные нарушения..., 1990]. Этот подход основывается на закономерностях развития эмоциональной регуляции здорового ребенка.
Сложноорганизованная, многоуровневая система аффективной регуляции лежит в основе всей психической деятельности ребенка. Аффективная система начинает формироваться на самых ранних этапах развития ребенка. Эта система теснейшим образом связана как с формированием пространственно-временных представлений, так и с произвольной регуляцией деятельности. Каждый
уровень имеет свою смысловую задачу, свои механизмы регуляции и вносит свой вклад в общую тонизацию всей психической деятельности. На каждом из уровней решаются качественно различные задачи адаптации. Эти уровни не могут подменить друг друга: ослабление или усиление функционирования какого-либо из них может привести к общей дезадаптации системы в целом.
Наиболее ранним уровнем регуляции считается уровень полевой реактивности, при котором возможны лишь пассивные формы психической адаптации. При нормальном развитии этот уровень никогда не проявляется самостоятельно, а выступает лишь в виде фонового, обеспечивающего аффективную преднастройку к активному взаимодействию индивидуума с окружающей средой и людьми.
Второй уровень регуляции - уровень аффективных стереотипов - имеет большое значение в развитии первых приспособительных реакций ребенка к своему окружению и формировании активной избирательной адаптации. Он начинает активно проявляться у ребенка в первые три месяца жизни. При нарушениях психического, и особенно эмоционального, развития, имеющих место при раннем детском аутизме, у ребенка наблюдаются характерные эмоционально-поведенческие расстройства в виде страхов при изменении привычной для него обстановки, особенно при изменениях режима, расширении круга общения. Важно, что второй уровень регуляции не столько обеспечивает общее равновесие, сколько направлен на усиление стенических активных реакций на основе выработки разнообразных способов аутостимуляции, предназначенных для поддержания положительных эмоций. Наблюдаемые у ребенка эмоциональные расстройства могут быть обусловлены дисфункцией этого уровня. При этом ребенок вырабатывает привычку сосредоточиваться на этих ощущениях и начинает меньше реагировать на внешние стимулы, что неуклонно приводит к отставанию в развитии. Дисфункция на этом уровне характерна и для педагогически запущенных детей, особенно при так называемом госпитализме, когда у ребенка развивается склонность к раскачиваниям, сосанию пальца и т. п. Эти особенности наблюдаются и у детей с ранним детским аутизмом.
Па третьем уровне эмоциональной регуляции - уровне аффективной экспансии - основные аффективные переживания связаны, главным образом, с достижением желаемого. Этот уровень эмоциональной регуляции у здорового ребенка начинает функционировать в возрасте трех-шести месяцев. В этот период у ребенка активно развивается его взаимодействие со взрослыми, и прежде всего, с матерью, которая его аффективно «заражает» и «заряжает».
На четвертом уровне эмоциональной регуляции - уровне смысловой регуляции - все более активными становятся коммуникативные формы регуляции (общение взглядами, мимические и интонационно выразительные голосовые реакции, жесты, движения). В этот период развивается важнейшая доречевая активность - лепет, формируются интегративные и сенсорно-ситуационные связи. Отличительной особенностью поведения здорового ребенка на этом уровне эмоциональной регуляции является постоянное сосредоточение на каком-либо виде деятельности.
|
Уровень полевой реактивности (до 1 месяца) |
||
|
Здоровые дети |
Дети с РДА |
|
|
Пассивные формы психической адаптации. Аффективные переживания на этом уровне не содержат еще положительной или отрицательной оценки. Общее ощущение комфорта или дискомфорта |
У здоровых детей этот уровень никогда не проявляется самостоятельно, а выступает лишь в виде фонового, обеспечивающего аффективную преднастройку к активному взаимодействию индивидуума с окружающим миром |
У детей с РДА наблюдаются выраженные проявления эмоционального дискомфорта: нарушения ритма сна и бодрствования; аффективная неустойчивость в виде немотивированных криков, то есть аффективная преднастройка к дальнейшему активному взаимодействию с внешним миром нарушена |
|
Уровень аффективных стереотипов (1-3 месяца) |
||
|
Обеспечивает общее равновесие с окружающей средой. Направлен на усиление стенических активных реакций на основе выработки разнообразных способов аутостимуляции, предназначенных для поддержания положительных эмоций. На этом уровне про- исходит углубление аффективного контакта со средой |
Имеет важное значение в развитии первых приспособительных реакций ребенка к своему окружению и формировании активной избирательной адаптации. Проявляется в особой чувствительности к человеческой речи. В ответ на обращенную к младенцу речь он «гулит» - издает тихие короткие гласные звуки. Младенец активно реагирует и на прослушивание собственного голоса, записанного на магнитофонную пленку. Проявляет реакции на общение, внимательно рассматривает взрослого после просыпания; реагирует комплексом оживления на контакт с любым взрослым, еще не различает «своих» и «чужих» |
Наблюдается дисфункция этого уровня. Ребенок демонстрирует значительно меньшее количество реакций на внешние стимулы, что приводит к отставанию в психическом развитии. Развивается склонность к раскачиванию, сосанию пальца и т. п.; наблюдается повышенная чувствительность к сенсорным стимулам. Ребенок испытывает выраженный дискомфорт при перемене места, изменении режима. Младенец в ответ на обращенную к нему речь реагирует слабо; не проявляет лица взрослого, что проявляется в крике, плаче |
|
Уровень аффективной экспансии (3-6 месяцев) |
||
|
Способствует формированию активной адаптации к новым условиям. Аффективные переживания ребенка связаны не только с удовлетворением потребности, как это было на втором уровне, но и с достижением желаемого |
В этот период активно развивается взаимодействие ребенка со взрослым, и прежде всего с матерью. Младенец активно реагирует на мать, выделяет ее среди других лиц |
Ребенок не выделяет мать среди других лиц, проявляет тревогу и страх при виде человеческого лица. Могут наблюдаться повышение мышечного тонуса, немотивированные крики, плач. Гуление разнообразно, но не выражает потребности ребенка |
|
Уровень эмоционального контроля (с 6 месяцев) |
||
|
Налаживание эмоционального взаимодействия с другими людьми. Формирование контроля аффективных проявлений в соответствии с требованиями окружающих |
Аффективный контроль возникает на основе значимых сигналов для адаптации ребенка: лицо человека; его мимика, взгляд, голос, интонация, прикосновение, жест. Формируется самоощущение и самовосприятие, обусловленное эмоциональными оценками других людей. Здоровые дети активно тянутся к матери, выражая свое удовольствие от ее присутствия. Проявляют настороженность при появлении незнакомых лиц |
Значимые социальные сигналы (лицо человека, жесты, мимика, интонации и пр.) не воспринимаются ребенком или воспринимаются с трудом. Ребенок на эмоциональные оценки реагирует слабо или не реагирует вовсе. Предпочитает общение с предметами, а не с людьми. Проявляет раздражение, капризность при просьбе дать предмет, поставить на место и пр. Контакт с ребенком затруднен |
Особое значение в психологической диагностике детей с аутизмом первого года жизни имеет специальный анализ особенностей речевого развития.
В многочисленных исследованиях психологов и педагогов подчеркивается значимость использования ребенком первого года жизни вокализации с целью общения со взрослым. В таблице 8 представлены стадии доречевого развития здорового ребенка.
Таблица 8 Стадии доречевого развития ребенка
|
Возраст |
Специфика речевых реакций ребенка |
|
Недифференцированный плач |
|
|
1-3 месяца |
Дифференцированный плач: например, голодный плач, плач, связанный с болью, и т. д. |
|
3-6 месяцев |
Появляется гуление. Ребенок сосредоточивается на звуках окружающих людей и предметов, сам непроизвольно издает отдельные звуки |
|
6-12 месяцев |
Появляется лепет, повторяет отдельные звуки и слоги |
|
9-10 месяцев |
Наблюдаются эхолалии. Повторяет звуки, которые слышит |
Наш опрос родителей детей с аутизмом показал, что 25 родителей из 48 (52%) обращали внимание на то, что у их детей недифференцированный плач сохранялся достаточно длительное время, а также на более позднее наступление стадии гуления.
Большинство родителей обращало внимание на недоразвитие речевого подражания и трудности понимания ребенком обращенной к нему речи.
По данным отечественных авторов, более чем у 50-70% детей с ранним детским аутизмом наблюдается недостаточность использования жестов и интонации в общении. На начальных этапах речевого развития у многих детей с аутизмом могут наблюдаться эхолалии в виде однообразных повторений отдельных звуков и звукосочетаний.
Пример
Мама нашего пациента в своем дневнике подчеркивала, что гуление и лепет у сына появились значительно позже, чем у старшей дочери, а после года возникли эхолалии, которые носили стойкий характер.
При исследовании особенностей общения детей с аутизмом психолог должен ориентироваться не только на особенности развития звуковой стороны речи, но и на мимику ребенка и его жесты.
Здоровый ребенок в ответ на заигрывание с ним взрослого оживляется, начинает произносить отдельные звуки, улыбается или смеется, протягивает руки, если хочет быть в объятиях отца или матери. К концу первого года жизни ребенок тянется к далекому предмету, показывая, что нуждается в том, чтобы к нему приблизили этот предмет. Дети с аутизмом, как правило, не проявляют выраженного оживления на взрослого или новый предмет, демонстрируют пассивность в процессе общения со взрослым.
Дальнейшее развитие эмоциональных и коммуникативных реакций у здорового ребенка первого года жизни способствует обогащению и разнообразию поведенческих проявлений при общении с близкими людьми. К концу первого года жизни малыши уже способны ориентироваться на эмоциональную оценку взрослым особенностей их поведения. Взрослый (как правило, мать) подкрепляет позитивные формы поведения ребенка и ограничивает негативные, что ложится в основу совершенствования эмоциональной регуляции и процесса общения ребенка не только с матерью, но и с другими людьми.
Следует подчеркнуть, что психологическая диагностика эмоционально-поведенческих расстройств у ребенка, особенно на первом году жизни, чрезвычайно сложна и требует от специалиста-психолога глубокого знания этапов эмоционального, коммуникативного, речевого развития ребенка.
Ранняя диагностика аффективных нарушений у ребенка имеет важное значение для дальнейшей лечебно-педагогической работы с ним. Отечественные специалисты К. С. Лебединская и О. С. Никольская еще в 1980-х годах разработали и внедрили в практику диагностическую карту для исследования ребенка первых двух лет жизни с целью диагностики раннего детского аутизма [Лебединская, Никольская, 1991]. Данная карта состоит из одиннадцати основных блоков: вегетативно-инстинктивная сфера; аффективная сфера; сфера влечений; сфера общения; восприятие; моторика; интеллектуальное развитие; речь; игра; навыки социального поведения; психосоматические корреляты. Представленная авторами диагностическая карта широко используется психологами и педагогами, работающими с детьми.
Позднее эта карта была модифицирована Н. Я. Семаго и М. М. Семаго и известна как «Карта наблюдений за поведением ребенка, имеющего эмоциональное недоразвитие». Данная схема ориентирована на анализ поведения и эмоциональных реакций ребенка в различных жизненных ситуациях. Каждый из четырех уровней анализируется авторами с точки зрения гипо- или гиперфункционирования того или иного уровня. Это дает возможность представить соответствующий «профиль» структуры аффективной регуляции у ребенка. Гипер- или гипофункцию уровня аффективной регуляции авторы рассматривают как его дисфункцию.
При анализе функционирования отдельных уровней аффективной регуляции авторы выделяют и анализируют следующие особенности:
Характер нарушения взаимодействия существующих уровней;
Особенности гиперкомпенсаторных механизмов;
Синдром аффективной дезадаптации у ребенка в целом. Рассмотрим основные ориентиры наблюдений за ребенком с дисфункцией первого уровня аффективной регуляции - уровня полевой реактивности.
При гипофункции данного уровня имеют место следующие психологические радикалы:
а) чувствительность ребенка к интенсивности изменений в процессе контакта и взаимодействия с другими людьми:
Не переносит неожиданного (например, с незнакомым человеком) зрительного контакта, также для него труден длительный зрительный контакт;
Чувствителен к качеству прикосновений, напрягается, отклоняется, если кто-либо неожиданно сильно или резко притягивает его к себе, усаживает, передвигает;
Испытывает беспокойство, напряжение, если кто-либо резко меняет дистанцию во время общения (садится близко, касается коленями);
Замирает, капризничает или отказывается работать при быстрой смене видов деятельности;
б) чувствительность ребенка к изменениям в расположении окружающих объектов в процессе освоения им жизненного пространства:
Не любит находиться в пустых, слишком просторных помещениях;
Боится маленьких, закрытых помещений;
Любит порядок, долго раскладывает вещи на столе, пытается как бы все классифицировать, разложить по группам;
в) чрезмерная чувствительность к интенсивности сенсорных впечатлений:
Не любит или боится слишком громких звуков, вида сильного пламени, яркого света, даже незначительных перепадов температуры;
г) особенности поведения:
Боится новых впечатлений;
Боязлив, нерешителен при смене обстоятельств, не уверен в собственных силах, часто перестраховывается;
Часто наблюдается пониженное настроение, бывают резкие перепады в настроении;
Любит играть один.
При гиперфункции первого уровня наблюдается следующее:
а) ребенок не испытывает дискомфорта при интенсивных изменениях во время взаимодействия и общения с другими, что проявляется в следующих особенностях:
Не устает от случайных и частых контактов с другими людьми, может подолгу находиться среди незнакомых людей, в толпе;
Не боится прикосновений чужих людей;
Нечувствителен к изменению дистанции во время общения;
Нечувствителен к отрицательной эмоциональной оценке;
б) ребенок нечувствителен к качеству сенсорных впечатлений:
Устойчив к холоду, голоду, боли;
Неразборчив в еде;
Не имеет выраженных сенсорных привычек;
Стремится к частой смене впечатлений;
в) ребенок не реагирует отрицательно на интенсивное изменение объектов в окружающем во время освоения пространства:
Не боится высоты, достаточно ловко карабкается, любит смотреть вниз с высоты;
Не испытывает страха в просторном или тесном помещении;
г) в поведении чаще всего проявляются следующие особенности:
Любит частые перемены во внешних обстоятельствах;
Не боится оказываться на новом месте, любит находиться один, в том числе в незнакомых местах;
Склонен к бродяжничеству;
Неадекватно оценивает свои возможности, некритичен;
С трудом усваивает правила поведения, не стремится их выполнить;
Постоянно демонстрирует повышенное настроение. Дисфункция второго уровня аффективной регуляции - уровня аффективных стереотипов - проявляется не менее разнообразно. Именно на этом уровне закладываются основы формирования индивидуальности человека. Аффективные стереотипы являются фоновым обеспечением наиболее сложных форм поведения человека. Эти стереотипы задают аффективный смысл поведению.
Особенности поведения ребенка при гипофункции второго уровня проявляются в следующих радикалах:
а) ребенок чрезмерно чувствителен к качеству сенсорных впечатлений и собственному соматическому состоянию:
Имеет устойчивые привычки в еде, требователен к качеству пищи, не принимает новых или незнакомых блюд;
Не любит расставаться с привычной одеждой;
Не любит перепадов температуры, пищу принимает только той температуры, к которой привык;
Не может заснуть в непривычной обстановке;
Часто жалуется на недомогание, не переносит малейшей боли;
Быстро устает, часто жалуется на усталость;
Часто испытывает немотивированный страх за собственное здоровье;
Испытывает страх темноты, одиночества, высоты, незнакомых людей и обстоятельств;
б) ребенок испытывает дискомфорт в нестабильных, меняющихся обстоятельствах:
С трудом привыкает к режиму в детском саду, школе, чувствителен к изменениям в режиме;
С трудом привыкает к новому учителю, новому коллективу;
Не любит перемен, новых впечатлений, не стремится к ним;
Капризничает, может отказываться от работы или проявлять агрессию при переключении на новый вид деятельности;
в) ребенок испытывает трудности и дискомфорт во взаимодействии и общении с другими людьми:
Не склонен к сотрудничеству, особенно если оно протекает в непривычных для него обстоятельствах;
Имеет низкую коммуникативность;
Излишне привязан к людям, жалеющим его;
Имеет склонность к защитным, компенсаторным реакциям, в случае отрицательной оценки его деятельности, наказания раскачивается, сосет палец, теребит предметы и т. п.;
Часто замкнут, неразговорчив, одинок или имеет таких же, как он, приятелей;
г) особенности в поведении:
Часто имеет пониженное настроение;
Раздражителен, ворчлив;
Имеет ригидную самооценку;
Чувствителен к ритмическим впечатлениям, любит музыку. При гиперфункции второго уровня наблюдается следующее:
а) особое влечение ребенка к разнообразным сенсорным впечатлениям, трудности в оценке собственных физиологических потребностей:
Отсутствуют устойчивые привычки в еде, всеяден, любит обильную, разнообразную, вкусную пищу, прожорлив;
Стремится к интенсивным, ярким сенсорным впечатлениям (любит смотреть на огонь, дождь и т. д.);
Имеет тягу к неприятным впечатлениям, небрезглив, может взять с пола пищу и съесть ее;
Не боится боли, вынослив;
б) проблемы в процессе взаимодействия и общения с другими людьми:
Агрессивен по отношению к близким, учителям в тех случаях, когда ему не позволяют осуществить влечение, задуманное действие;
Нечувствителен к нуждам других, если они противоречат удовлетворению собственных;
в) особенности в поведении:
Нетерпелив, ригиден;
Склонен к стереотипным аффективным реакциям при давлении со стороны других;
Может быть конформным, если хочет добиться своего.
Третий уровень аффективной организации поведения - уровень аффективной экспансии - является следующей ступенью эмоционального контакта человека со средой. Дисфункция третьего уровня аффективной регуляции представлена в виде следующих радикалов.
При гипофункции третьего уровня наблюдается следующее:
а) ребенок испытывает значительные затруднения в решении проблемных ситуаций:
Не интересуется новыми заданиями;
Быстро пресыщается, теряет цель, отвлекается, отказывается от деятельности, если она вызывает трудности;
Требуется постоянная организация деятельности, стимуляция и одобрение для продолжения деятельности в трудных для него обстоятельствах, самостоятельно работу в случаях затруднения не продолжает;
Испытывает страх перед незнакомыми, новыми, неизвестными обстоятельствами;
Не может принять решение, сделать выбор, преодолеть сопротивление;
Склонен к фантазиям на тему успехов, преодоления преград, риска;
б) ребенок испытывает затруднения в общении и взаимодействии с другими людьми:
Имеет невысокую коммуникативность;
Внушаем, некритичен;
Ощущает чрезмерную потребность во внимании, поддержке, стимуляции со стороны других людей;
Может использовать способность других людей к сопереживанию с целью заставить их выполнять его желания;
Сверхосторожен в восприятии отрицательной оценки; в) ребенок имеет ряд личностных особенностей:
Испытывает чрезмерную чувствительность к оценке отрицательных впечатлений;
Может быть боязлив;
Неуверен в себе, имеет неадекватную самооценку. При гиперфункции этого уровня:
а) ребенок затрудняется в понимании смысла взаимодействия:
Легко вступает в контакт, но к эмоциональному взаимодействию не стремится;
Проявляет кратковременную заинтересованность в заданиях;
Легко заражается состоянием другого человека;
Склонен привлекать внимание к себе любыми доступными средствами, порой даже неадекватными;
Подчиняется требованиям только при интенсивной эмоциональной оценке деятельности, под угрозой наказания;
Часто проявляет негативизм;
Требует постоянной оценки своей деятельности (при этом нечувствителен к ее знаку), постоянного внимания к себе;
Часто провоцирует конфликты между другими, испытывая от этого удовольствие;
Склонен к вранью, бродяжничеству;
Стремится к опасным, рискованным поступкам, не испытывает страха высоты, темноты и т. п.;
Испытывает влечение к отрицательным, часто гадким, впечатлениям;
Получает удовольствие от роли бандита, негодяя.
Дисфункция четвертого уровня - уровня эмоционального контроля - характеризуется следующими признаками. При гипофункции четвертого уровня:
а) ребенок испытывает трудности в коммуникации и чрезмерную зависимость от эмоциональной оценки других людей:
Проявляет низкую активность в контакте;
Может ошибаться в определении знака эмоциональной оценки в процессе общения, проявляя особую чувствительность к взгляду, голосу, тактильному контакту, дистанции в общении;
Стремится к привычному кругу общения;
Особо раним во взаимоотношениях даже с близкими людьми;
Испытывает постоянную потребность в положительной оценке, во внимании;
Неуверен в правильности своего поведения, постоянно нуждается в подтверждении этой правильности со стороны других;
Постоянно обращается за помощью к взрослым, несамостоятелен;
Имеет чрезмерную симбиотическую связь с матерью (чаще всего);
Ощущает тревогу, страх, отказывается от деятельности при отсутствии эмоционального соучастия близких;
В деятельности больше ориентируется не на результаты труда, а на их внешнюю оценку;
б) ребенок имеет ряд личностных особенностей:
Внушаем, легко отказывается от своего мнения в пользу мнения значимого человека, часто попадает под аффективное давление других людей;
Мнителен, недоверчив к предложениям других;
Излишне зависим от принятых им норм поведения;
Часто не терпит нарушений в сложившихся взаимоотношениях. При гиперфункции четвертого уровня:
а) ребенок чувствует чрезмерную потребность в эмоциональном общении с людьми:
Легко вступает в контакт, испытывает удовольствие от общения со случайными людьми, легко заражается их состоянием;
Допускает близкую дистанцию в общении, не чувствует усталости от общения с людьми, даже малознакомыми;
Нетребователен к качеству общения;
Под влиянием других может легко преодолевать трудности, но может под влиянием других и легко отказаться от принятого решения;
Испытывает огромную потребность в восхищении или сопереживании со стороны всех других людей;
б) ребенок имеет ряд своеобразных личностных черт:
Конформен;
Несамостоятелен, часто труслив;
Слепо подчиняется правилам, которые выработаны другими.
В заключение следует отметить, что структурно-уровневое изучение базальной эмоциональной организации личности ребенка не только имеет большое значение для диагностики особенностей индивидуального поведения детей и подростков с аутизмом, но и в последующем становится основой программы их психологической коррекции.
Loading...